— Только голову?

— В минуту опасности они теряют голову, это всем известно. Сейчас вы кичитесь своей смелостью, но приведись вам столкнуться с пиратом лицом к лицу, ручаюсь, вы задрожите и упадете в обморок, как и любая другая представительница вашего пола.

— О да, я бы непременно задрожала.

— Я боюсь сейчас сгущать краски перед женой — у нее и так перенапряжены нервы, но вам я скажу: уже распространились безобразные слухи.

— Какие слухи?

— Сельские жители молчаливы, из них слова не вытянешь. Но есть подозрение, что несколько женщин из окрестных деревень уже пострадали от этих проклятых негодяев.

— По-моему, вам стоит выяснить ситуацию до конца.

— Зачем?

— Возможно, обнаружится, что они вовсе не считают себя пострадавшими, а, напротив, чрезвычайно довольны своей участью. Трогай, Уильям. — Она улыбнулась из окна кареты и помахала лорду Годолфину на прощание рукой, обтянутой перчаткой.

Они гнали лошадей с бешеной скоростью. Когда выехали на большак, Дона сняла шляпу и, обмахиваясь ею, стала разглядывать вытянутую в струну спину Уильяма, посмеиваясь про себя.

— Слышите, Уильям, я вела себя из рук вон плохо.

— Мне тоже так показалось, миледи.

— Ну и жара в доме у этого лорда Годолфина: его жена никогда не открывает окон.

— Должно быть, утомительно было, миледи?

— В этой компании мне никто не пришелся по вкусу.

— Конечно, миледи.

— Я отпустила в их адрес пару возмутительных шпилек.

— Зато в ваш адрес не попало ни одной, миледи.

— Был там один человек по имени Эстик и еще другой — Пенроуз.

— Понятно, миледи.

— Мне они не понравились оба.

— Да, миледи.

— Но дело в том, Уильям, что эти люди начинают пробуждаться. Там было много разговоров о пиратах.

— Я заключил то же из слов его светлости, я нечаянно подслушал то, что он говорил.

— Они строили боевые планы, решили объединить все свои силы и уже подыскали дерево, на котором собираются повесить преступников. Кстати, у них появились подозрения насчет реки.

— Дело к тому шло.

— Вы не опасаетесь за своего господина?

— Нет, не опасаюсь.

— Корабль так и стоит на якоре в бухте?

— Да, миледи.

— Он здесь уже около месяца. Это обычный срок?

— Нет, миледи.

— Сколько прежде длилась стоянка?

— Дней пять, шесть, миледи.

— Время летит быстро. Возможно, ваш господин не отдает себе отчета, как долго он задержался здесь.

— Возможно, и так.

— Знаете, Уильям, я стала немного разбираться в птицах.

— Про себя я уже отметил это достижение, миледи.

— Научилась различать оттенки их пения, особенности полета.

— Чудесно, миледи.

— Помимо этого, я теперь настоящий знаток по части лесок и удочек.

— Вполне естественно, миледи.

— Ваш хозяин — исключительно одаренный наставник.

— Могу ли я сомневаться в этом, миледи.

— Вот что удивительно, Уильям: прежде, до приезда в Наврон, меня ничуть не занимали птицы, а рыбная ловля — и того меньше.

— Это действительно довольно странно, миледи.

— Все же я полагаю, что желание узнать об этом всегда жило во мне, только лежало как бы под спудом, вы понимаете?

— Прекрасно понимаю, миледи.