|
-- Черт побери! -- вскричал парижанин. -- Под действием бледного гренландского солнца, а особенно волн, от ледников откалываются глыбы разной величины и плавают, пока не растают. Впрочем, вы сами это увидите, когда перейдем Полярный круг... И не только это! -- Простите, господин доктор! Вы так любезны, позвольте задать еще вопрос. -- Сколько угодно. -- Со дня отплытия мы только и слышим об этом проклятом полюсе, но никто не может объяснить, что это такое. -- Все очень просто. Полюс -- слово греческое, обозначает оконечность оси, вокруг которой вращается в течение суток земная сфера. -- Невероятно! А я думал, это такой край, где волчий голод, где никто не живет и куда еще не ступала нога человека... А оказывается... ось... сфера... -- Возьмите, к примеру, какой-нибудь шар, хоть апельсин, воткните в него спицу и вращайте. Спица -- это и будет ось, а место, где она проткнула апельсин,-- полюс. Только у Земли ось воображаемая. -- Так ведь полюс не один, их два. -- Ну да! Северный и Южный. Поняли? -- Почти. А что такое Полярный круг, который так жаждет увидеть мой товарищ Констан Гиньяр, большой охотник до монет в сто су? -- Это параллель, проведенная на расстоянии двадцати трех градусов двадцати семи минут и пятидесяти семи секунд от Северного полюса, называется она Северным полярным кругом. Аналогично определяется Южный полярный круг. -- Значит, мы теперь около двадцати трех с половиной градусов от знаменитого полюса? -- Что же касается экватора... -- Это линия, где крестят... Как же, помню, когда я плавал в первый раз в Рио, меня там окатили водой. -- Линия, линия! А какая линия? Ну-ка, скажите! -- Это, как бы лучше выразиться, такая вещь... которая... -- Это тоже воображаемый круг, он опоясывает Землю и перпендикулярен оси. -- А, понимаю, усек наконец. Если разрезать апельсин пополам на равном расстоянии от полюсов, так чтобы спица и основание образовывали прямой угол. -- Совершенно верно. А вы неплохо соображаете. Итак, полюс -- это девяностый градус, именно туда нам и надо. -- Не будь я Артур Фарен, по прозванию Плюмован, если мы не достигнем цели. Вокруг беседовавших стали собираться вахтенные матросы, внимательно прислушиваясь к разговору и стараясь понять, в чем дело. Вопросов не задавали, надеясь, что товарищ им все объяснит. Все благодарили доктора, когда он ушел поболтать с дежурным офицером. Только Констан Гиньяр остался недоволен. "Что за воображаемые точки и оси? Где их искать? Вот будь на них метка -- тогда дело другое",-- думал нормандец, любивший определенность. |
