|
медленно выпрямляясь во весь свой гигантский рост,-- позвольте мне примирить вас и взять на себя ответственность за то, что здесь происходит, поскольку я нечаянно явился причиной этого спора. Прегель и Серяков запротестовали и хотели прервать его. -- Прошу, господа, выслушать меня. Вы скажете свое мнение потом и поступите так, как подскажет здравый смысл. Если Франция достаточно богата, чтобы заплатить за свою славу, она не менее богата, чтобы заплатить за поражение. Без единого упрека она уплатила миллиардные долги, и горестные дни поражения остались бы лишь в воспоминаниях, если бы у нее не отняли Эльзас и Лотарингию. Вы, англичане, и вы, русские, разве затаили злобу на Францию за ее победы, и разве она ненавидит вас за свои поражения? Ничего подобного! А вот немцы не перестают удивляться, как это после того, как они принесли Франции столько страданий и отняли принадлежащие ей земли, она еще помнит о своем горе и не хочет простить их. Видя этот безжалостно содранный лоскут кожи, эту постоянно кровоточащую рану, вы, немцы, говорите себе: "Это неслыханно! Нас не любят во Франции, там все время думают о реванше". Поставьте себя на мое место, господин Прегель, и скажите мне, что бы вы подумали о нас, если бы вы с радостным сердцем приняли позорные условия, навязанные вашими полномочными представителями. Не просите же нашей дружбы, потому что эта дружба будет абсурдной. Не просите нас забыть о поражении, ведь это было бы кощунством. Теперь вы понимаете, что прежде чем думать об излишествах, мы должны позаботиться о самом необходимом. Излишества для нас -- это слава, принесенная рискованными экспедициями, от которых мы теперь вынуждены отказаться, к великому сожалению вашего соотечественника герра Эбериана, а необходимое -- это забота о нашей безопасности. Во времена Тройственного союза, когда, следуя древнему изречению "Хочешь мира -- готовься к войне", Европа превратилась в разрозненный военный лагерь, национальная безопасность требует всех наших сил. Мы останемся у себя, господа. Наш Северный полюс -- это Эльзас и Лотарингия. - Браво! - с энтузиазмом подхватил Серяков.-- Браво, мой храбрый француз! -- Дорогой де Амбрие,-- сказал в свою очередь сэр Лэсли,-- вы говорили как истинный джентльмен и патриот. Поверьте в мою искреннюю симпатию и глубокое уважение. Прегель, не найдя что ответить, вежливо поклонился. -- Однако, - продолжил де Амбрие,-- то, чего не может сделать наше правительство, занятое государственными интересами, мог бы попытаться сделать какой-нибудь гражданин, имеющий средства. Господин Прегель, не хотите ли принять вызов? -- Что ж, господин де Амбрие, я принимаю ваш вызов, но с одним непременным условием: он не должен восстанавливать друг против друга наши правительства. |
