|
Де Амбрие вздрогнул. -- А вы кто? -- Корабль "Германия", из Бремена, капитан Вальтер. -- А я -- капитан "Галлии", французского корабля. -- Милости просим, капитан. -- Я не к вам, извините... Мой корабль тут где-то поблизости, в тумане его не видно. -- "Галлия", капитан, стоит в трех кабельтовых южнее. -- Благодарю вас. Честь имею. Французские матросы угрюмо молчали. -- Ну, что вы на это скажете? -- спросил доктор. -- Скажу, что нисколько не удивлен. -- Я думаю, что у них навязчивая идея -- опередить соперников, причем весьма странными способами. -- О да, так их опознавательный знак стоит на двести метров дальше, чем у Локвуда, а здесь их корабль расположен дальше к северу, чем наш. -- Ну, едва ли на двести метров. Это сущие пустяки. Мы наверстаем упущенное и легко обгоним их, я в этом твердо уверен. -- Но если придется зимовать, вам не кажется, что будет очень неприятно каждую минуту видеть наших победителей, у нас под носом зубоскалящих победителей, кичащихся своими смехотворными результатами. -- Но мы имеем своеобразную компенсацию. У нас есть великолепная якорная стоянка, чем они похвастаться не могут. Последние слова доктора сопровождались громким радостным "Ура!". Показалась "Галлия". Как бы для того, чтобы увеличить всеобщую радость, появилось солнце, лучи которого наконец пробили туманную завесу, и перед восхищенными взглядами французов появилось расцвеченное флагами судно. Затем раздался новый крик: "Да здравствует капитан!" Чтобы быстрее приступить к празднеству, вновь прибывшие, забыв об усталости, пошли переодеваться, и веселье началось. Сначала устроили настоящий пир, на котором присутствовало все начальство, причем командиры гуляли не меньше матросов. Потом стали произносить тосты за Французскую республику, за капитана, за покорение полюса. После еды на площадке, где стояло пианино, начался концерт. Сцена была более двух метров длиной с двойным занавесом. Начались выступления. Лейтенант, господин Вассер, играл на пианино. Однако он был из тех виртуозов, которые останавливаются, открыв рот, не осмеливаясь из уважения к дисциплине возвысить голос, когда играет их начальник. Колоссальный успех имел Плюмован. Он спел арию, которой был обязан своим прозвищем. Аплодировали изо всех сил, не боясь отбить огрубевшие от работы ладони, и ему пришлось три раза спеть знаменитый куплет из "Риголетто": Сердце красавиц склонно к измене И к перемене, как ветер в мае... -- Браво, парижанин, браво! -- Эй, Плюмован, да это же ты, это же твоя песня. |
