Бабушка считала, что аллергия миссис Труди Лапьер такая же выдумка, как и ее история о том, будто в восемнадцать лет она выиграла титул «Мисс Айдахо», а шторы она заменила на жалюзи для того, чтобы упростить себе слежку за соседями, за которыми она наблюдала в бинокль.

В чужом доме Намми чувствовал себя не в своей тарелке, а мистер Лисс – как рыба в воде. Где требовалось, включал свет и быстро нашел спальню Бедного Фреда, которая сильно отличалась от спальни миссис Труди.

Мистер Лисс рылся в ящиках комода в поисках свитера, когда на улице автомобиль резко, в визге покрышек, обогнул угол и, ревя двигателем, проскочил мимо дома. За первым автомобилем на такой же большой скорости из-за угла появился второй. Мистер Лисс подошел к окну, которое выходило на север, и пошире раскрыл жалюзи. Когда скрипнули тормоза одного автомобиля, а потом и второго, взял со стула бинокль и поднес к глазам.

Намми тоже хотел получить доступ к окну, пока мистер Лисс не выплюнул одно слово: «Копы». Намми замутило и подходить к окну разом расхотелось.

– Два автомобиля, четверо копов, – продолжил мистер Лисс. – Разумеется, автомобили – просто автомобили, а вот копы гораздо хуже, чем просто копы. Двое поднимаются на переднее крыльцо, двое идут к заднему. Ставлю тридцать восемь долларов, они найдут спрятанный тобой ключ.

– Делать ставки нехорошо. А если они придут сюда?

– Они не придут.

– А если придут?

– Тогда мы покойники.

Новый мэр Эрскин Поттер руководил подготовкой ресторана «Пикинг энд грининг роудхаус» к ежемесячной семейной встрече Рыцарей небес, которой предстояло стать последней. Нэнси и Ариэль открыли большие ворота амбара, автофургон въехал внутрь. Ворота закрылись.

Все знали, что нужно делать, поэтому они вчетвером принялись за работу, не теряя ни секунды. Нэнси и Ариэль нарезали квадраты из рулонов изоляции, а потом липкой лентой закрепляли их на стеклянных панелях. Мужчины шли следом, закрывали окна фанерными листами и шурупами приворачивали их к оконным коробкам.

Лошадей, которые стояли в стойлах у северной стены, вой электрической дрели не тревожил. Поверх калиток, ведущих в стойла, все три с интересом наблюдали за переоборудованием амбара.

После того, как дневной свет отсекли, освещение целиком и полностью обеспечивалось двенадцатью лампами под медными колпаками, которые висели на цепях, прикрепленных к потолочным балкам.

В двух из трех пустых стойл у южной стены амбара стены и двери укрепляли восьмидюймовыми стальными пластинами, которые фиксировались шурупами с квадратной, под ключ, головкой. Простенькие щеколды заменялись крепкими засовами, по два на каждую дверь, снизу и сверху.

Пока мужчины меняли замки на воротах сарая, Ариэль подошла к стойлам с лошадьми с маленьким пакетом яблок. Ножом порезала два на четвертинки и по одной скормила их Куини, красивой гнедой кобыле. Два яблока, также порезанные на четвертинки, достались Валентине, а потом, с тремя оставшимися яблоками, она подошла к жеребцу.

И пока Командор, крепкий, мощный, тоже гнедой, но с более светлыми гривой и хвостом, ел, кобылы выглядывали из своих стойл и вроде бы одобрительно кивали.

– Мы будем быстрыми, – шептала Ариэль Командору, – быстрее самого быстрого ветра.

Он встретился с ней взглядом, жуя четвертинки яблок, раскусывая их большими квадратными зубами.

– Мы не будем спать, – продолжала Ариэль, – мы помчимся по холмам, полям, лестным тропам.

Ноздри Командора раздулись, он всхрапнул. Одним копытом ударил в калитку стойла.

Его размеры завораживали Ариэль – такой большой, такой сильный.

Командор дожевал последнюю четвертинку третьего яблока.