|
Достаточно вспомнить сестер Рейс, ведь они отказались продать за крупную сумму и тот дом, в котором живут, и те дома, которые сдают в аренду. А Мануэл Ягуар достаточно богат, чтобы подарить дом Габриэле. Денег у него куры не клюют, а после обильного урожая этого года он разбогатеет еще больше. Он строит в Ильеусе для своей семьи настоящий дворец, с башней, откуда можно наблюдать весь город, пароходы в порту, железную дорогу. Этот старый павиан с ума сходит по Габриэле, в конце концов он заплатит ее цену, как бы высока она ни оказалась.
Дона Арминда пристает к Насибу дома, Тонико спрашивает в баре каждый день после обеда: — Ну как со свадьбой, араб? Решили? По существу, решение уже принято. Насиб лишь откладывал помолвку из страха перед разговорами. Поймут ли его друзья? И дядя, и тетка, и сестра, и зять, и богатые родственники из Итабуны, эти гордецы Ашкары? Но, в конце концов, какое ему до них дело? Родственники мало связаны с ним, они заняты своим какао. Дяде он ничем не обязан, на зятя ему наплевать. Что касается друзей — посетителей бара, партнеров по триктраку и покеру, то разве выказывали они ему расположение, за исключением одного Тонико? Разве не приставали они к Габриэле, не домогались ее у него на глазах? Так что может значить для него их мнение? В тот день в баре перед завтраком оживленно обсуждались политические вопросы, в том числе и проблема расчистки фарватера. Сторонники Бастосов распространяли слухи, будто отчет инженера сдан в архив и дело реконструкции бухты снова похоронено. Бесполезно якобы настаивать, вопрос зашел в тупик. Многие верили. Уже не видно было инженера в лодке с инструментами, занятого исследованиями песчаной мели. Да и Мундиньо Фалкану ехал в Рио. Сторонники Бастосов сияли. Амансио Леал предложил Рибейриньо новое пари: двадцать конто за то, что буксиры и землечерпалки никогда не прибудут. Насиб опять был призван в свидетели. Возможно, поэтому Тонико в час аперитива был в таком хорошем настроении. Он снова начал появляться в кабаре, влюбленный- теперь в черноокую сеаренку<sup></sup>. — Жизнь прекрасна… — У вас есть причина быть довольным — новая женщина… Тонико, чистя ногти, снисходительно процедил: — Я действительно доволен… Работы в бухте ничего не дали, а сеаренка — девочка с темпераментом… И все же не полковник Мануэл Ягуар вынудил Насиба наконец решиться. Принять окончательное решение заставил его судья. — А вы, араб, все грустите? — А что же мне еще делать? — Сейчас загрустите еще больше. Плохая новость для вас. — Что случилось? — спросил Насиб с тревогой. — Судья, дорогой мой, снял домик в переулке Четырех Мотыльков. — Когда? — Вчера вечером… — Для кого? — А вы не догадываетесь? Наступила такая тишина, что было слышно, как летит муха. Разиня Шико, вернувшись с завтрака, сообщил: — Габриэла велела передать вам, что ненадолго уйдет из дому. — Зачем? — Не знаю, сеньор. Похоже, за покупками, ей что-то понадобилось. Тонико слушал, не скрывая иронии. Насиб спросил его: — Вы все толкуете мне про свадьбу, вы это серьезно? Вы в самом деле считаете, что я должен на ней жениться? — Конечно. Я уже говорил вам: будь я на вашем месте… — Я уже все продумал и решил… — Решили? — Но имеются некоторые препятствия, и вы можете мне помочь… — Дайте я вас обниму… Примите мои поздравления! Вот счастливый турок! После того как они обнялись, Насиб, все еще смущенный, продолжал: — У нее, как я выяснил, нет документов. |
