Она не знает, сколько ей лет, вообще ничего о себе не знает. Как мне быть?

Тонико наклонился к Насибу:

— Я ваш друг, Насиб, и помогу вам. О бумагах не беспокойтесь. Я все устрою в моей нотариальной конторе: выпишу свидетельство о рождении, придумаю имена — для нее, для отца и для матери… Только одно условие: я хочу быть шафером на вашей свадьбе…

— Считайте, что вы уже приглашены… — Насиб сразу почувствовал облегчение, к нему вернулось веселье, он ощутил тепло солнца, ласковый морской ветерок.

Вошел пунктуальный Жоан Фулженсио, приближалось время открывать магазин «Папелариа Модело».

Тонико крикнул:

— Знаете новость?

— Я знаю много новостей… Какую вы имеете в виду?

— Насиб женится…

Всегда невозмутимый Жоан удивился:

— Это правда, Насиб? Ведь вы, насколько мне известно, не были ни с кем помолвлены. Кто же эта счастливица, можно узнать?

— А вы как думаете?.. — улыбнулся Тонико.

— Я женюсь на Габриэле, — сказал Насиб. — Я ее люблю и женюсь на ней. Мне неважно, что будут говорить.

— А сказать можно только одно: у вас благородное сердце и вы порядочный человек. Ничего другого никто не может сказать. Примите мои поздравления…

Жоан Фулженсио обнял Насиба, но взгляд его был озабоченным. Насиб настаивал:

— Так дайте мне совет: вы полагаете, что все уладится?

— В таких делах, Насиб, советов не дают. Разве кто-нибудь может знать наперед? Но я желаю, чтобы все уладилось, вы этого заслуживаете. Только…

— Что только?

— Есть цветы, — может быть, вы заметили, — которые красивы и ароматны, пока растут в саду. Но как только их ставят в вазу, пусть даже серебряную, они вянут и погибают.

— Почему же она должна погибнуть?

Тонико вмешался:

— Оставьте, сеньор Жоан! Бросьте вы эту поэзию… Это будет самая веселая свадьба в Ильеусе.

Жоан Фулженсио, улыбнувшись, сказал:

— Я шучу, Насиб. От души поздравляю вас. Ваш поступок очень благороден, это поступок культурного человека.

— Давайте выпьем по этому случаю, — предложил Тонико.

Веет морской ветерок, сияет солнце, Насиб слышит пение птиц.

О свадьбе и землечерпалках

Это была самая веселая свадьба в Ильеусе. Судья, явившийся с новой содержанкой, для которой, отчаявшись дождаться Габриэлы, и снял домик в переулке Четырех Мотыльков, в нескольких словах пожелал счастья новой чете, которую соединит истинная любовь, не боящаяся предрассудков, классовых различий и разницы в общественном положении.

Габриэла, с опущенными глазами, со смущенной улыбкой на устах, в тесных туфлях, одетая в небесно-голубое платье, выглядела очень соблазнительно. Она вошла в гостиную под руку с Тонико; нотариус был одет подчеркнуто элегантно, как в большие праздники.

Дом Насиба на Ладейре-де-сан-Себастьян был переполнен. Пришли все, званые и незваные, никому не хотелось пропустить такое зрелище. Как только Насиб сказал Габриэле о своем решении, он отослал ее к доне Арминде. Жениху и невесте не полагается спать под одной крышей.

— Почему? — спросила Габриэла. — Какое это имеет значение?

А как же. Теперь она стала невестой Насиба, а будет его женой, и она достойна самого высокого уважения. Когда он попросил ее руки, она задумалась:

— Зачем, сеньор Насиб? Не нужно…

— Ты что же, не согласна?

— Согласна-то я согласна.