Биохимики утверждают, что в человеческом организме углеводы могут переходить в жиры. Непохоже. Зеркала у меня нет, но штаны сваливаются.

  О судьбе своей я долго ломал голову. В итоге - ноль. Выводы можно делать любые, да только пользы никакой абсолютно. Потому я неспешно, в самом неторопливом прогулочном темпе завершил утренний моцион. Пять тысяч и еще тысячу сверху. Для поддержания формы. Хотя зачем она мне? Иллюзий я не питал. Наверное, понаблюдают - понаблюдают, да и убьют. А что еще с таким делать? В заведение имени Сербского, сиречь дурдом? Навечно? Хлопотно и накладно. Проще - пиф-паф. Небось, не Рауль Валленберг. Денисова Петра Ивановича, человека одинокого и незнаменитого, никто искать не станет. Исчез, и исчез. А разве он когда-то был?

  Вот так я расхаживал по камере и пережевывал постные, слабосильные мысли. Не возбранялось, конечно, и мечтать: вот поведут меня в очередной раз к людям в белых халатах, а я - оки-аа! - одного конвоира пяткой в челюсть, другого - в живот, бегу по коридору, ногтем отпираю замки, проламываю стены, пока не выбираюсь наружу, и... Тут наступала полная, беспросветная тьма. Что делать-то? Делать-то что?

  Не дает Русь ответа.

  И, как назло, сна не в одном глазу. Отоспался я здесь - и за все прошлые годы, и за будущие тоже.

  Опять. Какие будущие? В будущем меня как раз Самый Долгий Сон и ждет.

  Хоть бы в стенку кто постучал. Почему это в романах узники сутками предаются утехам перестукивания, а мне не удается?

  Опять заверещало радио. Эксперты - обозреватели комментировали правительственный кризис, обильно уснащая речь профессиональным жаргоном политологов: "крыша", "наехать", "опустить", "откат", "семья", "стрелка", "по жизни", и в который раз я подумал что рваться, действительно, некуда.

  Да и как - рваться?

  Обозревателей сменил концерт по заявкам. Ликуй, душа!

  Едва слышно сквозь потуги очередного певца, кажется, Веспесиана, хрюкнул замок, и дверь растворилась. На пороге... не знаю даже, как их и назвать: конвоиры? санитары? совершенно вневедомственная охрана? короче, Фобос и Деймос - так я прозвал парочку, что регулярно водила меня в хитрый кабинетик.

  Любые фантазии "пяткой в челюсть" испарились моментально. Дело даже не в том, до челюсти я доберусь только если они на четвереньки встанут. Просто взгляд что у одного, что у другого такой, что имена им - Фобос и Деймос - придумались сами. Моментально.

  Фобос - он был повыше, а так - словно по шаблону лепили, - кивнул, поднимайся, мол, пошли.

  Я встал - медленно, резких движений эти ребята не любят. А я сердить их, тревожить и вообще беспокоить смел только в мечтах. Такой вот я смелый.

  Шел я обыкновенно. Даже руки за спиною не держал. Фобос направлял меня словесно:

  - Прямо. Направо. Прямо...

  Странно, дверь кабинетика мы миновали.

  - По лестнице...

  Мы поднялись на три пролета.

  - Направо. Еще направо.

  Никогда не водили меня столь далеко. Просто Афанасий Никитин, право

  - Стоять.

  Я подчинился. Почему бы и не постоять, если велят?

  Деймос вышел из-за спины, толкнул дверь, зашел, чтобы через минуту завести и меня.

  Ничего необычного я не ждал, и потому разочарован не был.

  Кабинет начальничка средней руки. С непременными столами, составленными "твердо", рядом стульев, стены обшиты деревом, но не мореным дубом, и даже не орехом, а так... то ли шанхайская береза, то ли мексиканский палисандр.