– В жизни такого не видел!

– А я видел, – пролепетал, дрожа, Антонио Вивар.

– Чьи ж это?

– Я его знаю, а назвать не могу, сержант.

– Ты опупел или пьяный?

Но Кайетано подтвердил:

– Он правду говорит, сержант. У него как когда – то одна нога, то много.

– Ты что, тоже не в себе?

– И собаки не лаяли, сержант.

Представитель власти в Чупане сказал – да, ни одна собака залаять не посмела. Они чуют всадника за пол-лиги, а тут молчали, хоть ты что! И не отравили их, нет, они не смели, сказал Кайетано. Хуже того: на той неделе Больярдо купили огромную овчарку, потому что в загон повадилась пума. Назвали собаку Сторожем, а теперь зовут Олухом, ибо и она не лаяла.

Смеркалось. Ветер набирал силу. Жандармы спросили, где их кони.

– Они не здешние, сержант, – сказал дрожа один из конюхов.

– Ты хоть не дури!

– Кто-то наслал на нас порчу. Еще что будет! Попомните мои слова, сержант!

Слова эти, как ни жаль, не вошли в донесение, где говорилось, что «после тщательного обследования на месте происшествия жандармы Янауанки пришли к выводу, что поджог вышеупомянутой школы совершен злоумышленником».

Так оно и осталось бы, если бы инспектор Вильяр не заметил, что это «весьма прискорбно, ибо герб школы уже в Янауанке». Общинники пошли узнать, какой же герб им дали в Серро-де-Паско. Глядя на хинное дерево, рог изобилия и ламу в рамке красивых красных букв «Школа селения Чулан», они всхлипнули.

– Да, дети мои, жаль, такой герб пропадает, – растроганно сказал инспектор.

Полупьяный Мелесьо Куэльяр проговорил в порыве чувств:

– Герб у нас есть, школы не хватает!

– Что ты говоришь, мой друг?

– Я говорю, только школы не хватает, господин инспектор.

– Да, это так.

– Значит, надо построить. Что скажешь, глава общины?

Кайетано тоже разволновался и быстро заговорил:

– Мы люди упрямые! Новую построим, еще лучше, еще больше. Общиной клянусь!

– Да нам что, господин инспектор, – воодушевился Алехандро Хинес. – Получим разрешение и построим самую лучшую школу.

– В два этажа.

– И с палкой для флага. Повесим знамя!

Инспектор Вильяр подхватил инициативу на лету. А что, если доложить министерству, что это инспекция решила строить школу?

– Прекрасно, дети мои. Никогда не падайте духом!

В тот же день инспектор и община доложили в субпрефектуру, что, не сдаваясь перед бедой, Чинче строит школу снова. Чтобы не сердить Вильяра, субпрефект это разрешил. Гнусавя с перепоя, но улыбаясь еще шире обычного, Кайетано обещал:

– Может, кому и не по нраву, а школу мы построим лучше прежней!

Начинались, дожди. Январь, февраль и март скрыли от взглядов горную высь. Янауанка, потрясенная метаморфозой Ремихио, забыла об этом обещании, но в середине апреля Антолино, зять № 1, приметил, что в степи строят. Вечером, в клубе, он сказал.

– Не знаю, что они там задумали, но, видно, всем зданиям здание!

– Что от них ждать хорошего!.. – откликнулся Арутинго.

– А от школ и подавно, – проворчал нотариус Пасьой. Прежде, чем высказать свое мнение, прочие подождали судью, и тот их удивил:

– Что построят, то построят. Лучше пускай работают, чем заговоры замышлять.

– Не будем их трогать, – сказал субпрефект. – Каждый дурит на свой манер.

Удивлялся не только зять № 1.