Орчанка заинтересованно подняла подбородок, изображая крайнюю степень интереса и подбадривая тем самым спутника.

— Понимаешь, каждая новая модель должна окупать своему создателю расходы на своё создание. А окупаются эти расходы не за один день, он же день выставки или вернисажа. Возвращаются затраты в течение так называемого жизненного цикла модели, — не чинясь, продолжил гном. — Эта модель дальше продаваться должна широко какое-то время.

— А что, если в модели всё же нет симметрии? Но первое либо призовое место на каком-то конкурсе она всё же занимает? — Неподдельно озаботилось орчанка, во взгляде которой сквозило неприкрытое женское любопытство. — Ну бывает же и такое?

— Ещё как бывает, — покровительственно двинул брови вверх-вниз Бронкс, соглашаясь со справедливостью предположения. — Только видишь ли, в чём проблема. Даже заняв первое место на выставке, несимметричная модель почему-то живёт в сотни раз меньше, чем сделанная по правилам. Ну не продаётся она долго почему-то, — пояснил он, внося ясность. — Ещё с молнией можно сравнить. Грохот, сверкание на весь белый свет, а посветила ровно миг. День, два, много неделя продаётся, а потом её вообще покупать перестают.

— А теперь давай приложим симметрию твоей модели на модели же супружеской жизни в твоём описании, — весело предложила орчанка.

— Да понял я уже, к чему ты клонишь, — с досадой махнул ладонью гном. — Ты намекаешь, что никаких прав и приятностей своим будущим супружницам я даже в мыслях не отвёл. Только о себе и озаботился. Но правомочен тогда такой вопрос: а что, крепкое мужское плечо добытчика и кормильца не является надёжным основанием для моей, пусть даже несимметричной, семейной модели?

— Не-а, — легко покачала головой Макпал. — Вот уж сколько лет, как не является. Только вы, самцы, отчего-то этого осознать всё никак не хотите. Но начнем мы, пожалуй, даже вовсе не с этого. А с того, что тебе перво-наперво сделать надлежит, чтобы права на четырёх жен по нашей Вере законно приобрести.

Она по-доброму и чуть насмешливо посмотрела на собеседника, как иногда умудренная мать глядит на своих малолетних чад, кои насчитывают пару-тройку лет от роду, а разговаривать с ней пытаются на равных.

— Веру поменять — дело нехитрое, — легкомысленно отмахнулся Бронкс. — Ради такого приварка в жизни, как четыре жены заместо одной, так и вовсе разумно и целесообразно.

— Ага, — излишне легко согласилась орчанка, затем наклонилась и что прошептала Бронксу на ухо.

Так, чтобы никто более её услышать не мог, даже если бы захотел.

Глаза гнома в тот же момент полыхнули нешуточной обидой и широко раскрылись.

Рот его тотчас же последовал вслед за глазами и нижняя челюсть, казалась, была остановлена в своём падении до пола исключительно крышкой стола.

— Резать ничего не дам! — испуганно выпучил глаза Бронкс, смешно отшатываясь назад и против воли щупая себя в одном деликатном месте.

_________

Ошарашенный неожиданным разворотом беседы, гном чувствовал, что ему до сих пор несколько не по себе. Такого изощрённого коварства от привлекательной (на первый взгляд) религии орков он никак не ожидал.

Орчанка же, искренне развеселившаяся случившейся с ним метаморфозой, продолжала сеанс просвещения, не делая скидок на глубокий душевный раздрай представителя подгорного народа.

— А хочешь, вот прямо всерьёз обсудим, как бы наша с тобой совместная жизнь выглядела? Ну, навроде игры, — предложила она, чтоб разгладить омрачённое тяжким выбором чело собеседника.

— Уже боюсь предполагать, — хмуро ответствовал гном.