171

 На все планеты в космос тучный

 пора нам парус поднимать,

 пока они благополучно

 живут без нас, еби их мать.

 172

 Когда удача отказала

 и все не ладится всерьез,

 нас лечат запахи вокзала

 и колыбельная колес.

 173

 Среди болезней, горя, плача,

 страданий, тягот и смертей

 природа снова нас дурачит,

 и мы опять плодим детей.

 174

 Вино и время не жалея,

 садись не с каждым, кто знаком:

 похмелье много тяжелее,

 когда гуляли с мудаком.

 175

 Взрослеющего разума весна

 полна то упоений, то нытья;

 становишься мужчиной, осознав

 бессмысленное счастье бытия.

 176

 У веры много алтарей,

 но всюду всякий раз

 удобней жертву, чем еврей,

 не сыщешь в нужный час.

 177

 Творя семью, не знал Всевышний,

 кроя одну для одного,

 что третий — тайный, но не лишний

 дополнит замысел Его.

 178

 Прогресса жернова спешат молоть

 на воздухе, на море и на суше,

 удобствами заласкивая плоть,

 отходами замызгивая души.

 179

 Я в ад попрошусь, умирая,

 не верю я в райский уют,

 а бляди — исчадия рая

 меня услаждали и тут.

 180

 Век играет гимны на трубе,

 кабелем внедряется в квартиры,

 в женщине, в бутылке и в себе

 прячутся от века дезертиры.

 181

 Душа болит, когда мужает,

 полна тоски неодолимой,

 и жизнь томит и раздражает,

 как утро с бабой нелюбимой.

 182

 Любой талант, любой мудрец —

 по двум ветвям растут:

 кто жиже, делается жрец,

 а кто покруче — шут.

 183

 Сквозь тугой волосатый аркан

 хрипловато мы славим отчизну,

 через бочку, бутыль и стакан

 все дороги ведут к оптимизму.

 184

 Когда вседневная рутина

 завьет углы, как паутина,

 плесни в нее вином из кружки

 и выставь хером дверь подружки.

 185

 С поры, как я из юности отчалил

 и к подлинной реальности приник,

 спокойное и ровное отчаянье

 меня не покидает ни на миг.

 186

 Посмертной славы сладкий сок

 я променял шутя

 на ежедневный долгий сон

 и озеро питья.

 187

 Пренебрегая слишком долго

 игрой супружеского долга,

 не удивляйся, что жена

 с утра слегка раздражена.