— Ну... этот... стражник — дементор — стоял на пороге и смотрел... то есть я так думаю, что смотрел, лица не было видно... а ты... ты...

— Я думал, у тебя припадок, что ли, — вмешался Рон. Он всё ещё был испуган. — Ты весь окостенел, упал с сиденья и давай трястись...

— А профессор Люпин перешагнул через тебя, подошёл к дементору, вытащил палочку, — продолжала Гермиона, — и сказал: «Никто из нас не прячет под одеждой Сириуса Блэка. Уходите». Но дементор даже не пошевелился. А профессор Люпин что-то пробормотал, из его палочки выстрелила какая-то серебристая штука, и тогда дементор развернулся и уплыл...

— Это было ужасно, — тоненько проговорил Невилл. — Вы почувствовали, как стало холодно, когда эта гадость вошла?

— Мне так странно было, — передёрнулся Рон. — Как будто затосковал навсегда...

Джинни съёжилась в уголке и выглядела немногим лучше, чем Гарри себя чувствовал. Она всхлипнула. Гермиона подошла и обняла её.

— А никто больше... не свалился с сиденья? — неловко спросил Гарри.

— Нет. — Рон опять тревожно взглянул на него. — Джинни, правда, тряслась как ненормальная...

Гарри ничего не понимал. Он очень ослабел и мелко дрожал, точно после сильного гриппа, и ещё его одолевал стыд. С какой стати он один так перетрусил?

Вернулся профессор Люпин. Он замер на пороге, обвёл их взглядом и, чуть улыбнувшись, заметил:

— Между прочим, шоколад не отравленный...

Гарри откусил, и, к его удивлению, по телу до самых кончиков пальцев разлилось тепло.

— Мы прибудем на платформу через десять минут, — сказал профессор Люпин. — Ты как, Гарри?

Гарри не стал спрашивать, откуда профессор Люпин знает его имя.

— Нормально, — смущённо пробормотал он.

До прибытия они почти не разговаривали. Наконец поезд остановился у платформы «Хогсмед», и в дверях образовалась давка — все торопились выйти; совы ухали, кошки мяукали, ручная жаба Невилла громко квакала у него под шляпой. На крошечной платформе было очень холодно; с неба рушилась ледяная дождевая пелена.

— Пер'клашки, сюда! — прокричал знакомый голос. Гарри, Рон и Гермиона обернулись и на другом конце платформы разглядели очертания гигантской фигуры Огрида. Тот манил за собой перепуганных первоклассников: им предстояло традиционное путешествие по озеру. — Как делишки, троица? — заорал Огрид поверх голов.

Ребята помахали ему, но поговорить не удалось: их повлекло по платформе вместе с потоком. Гарри, Рон и Гермиона вслед за толпой сошли на размытую глинистую дорогу, где их ожидало никак не менее сотни дилижансов. Оставалось только предположить, что в каждый дилижанс впряжены невидимые лошади, — едва ребята вскарабкались внутрь и закрыли за собой дверцы, карета тронулась сама по себе, подпрыгивая и раскачиваясь на ходу.

Внутри пахло плесенью и сеном. После шоколада Гарри полегчало, но он всё ещё был очень слаб. Рон и Гермиона то и дело косились на него, словно опасаясь, что он опять грохнется в обморок.

Когда они подъехали к великолепным чугунным воротам между двумя каменными колоннами с крылатыми кабанами на вершинах, Гарри увидел ещё двух высоких дементоров под капюшонами, стоявших на страже с флангов. Волна леденящей тошноты грозила снова накрыть его с головой; он откинулся на комковатое сиденье и не открывал глаз, пока дилижанс не миновал ворота. На подъезде к замку, на длинном пологом склоне, экипаж набрал скорость. Гермиона высунулась в оконце и смотрела, как приближаются многочисленные башни к башенки. Наконец карета, качнувшись, остановилась. Рон с Гермионой вышли.

Когда выходил Гарри, ему в уши ударил тягучий, но ликующий голос:

— Ты упал в обморок, Потте