Гризлай с рыком отбивает лапами вихри вперемешку с молниями. Его мощные удары создают волны давления в воздухе, но отдача оказывается неслабой даже для него. Рев проносится вокруг.

О, а синергия электричества с воздухом неплохо получилась. Воздух ионизируется, создавая проводящий канал для основного мощного разряда молнии, и уже на ранге Мастера удар выходит пробивающим и сильным. До Шарового нам еще, конечно, нужно подрасти, но потенциал уже выше, чем даже у него.

«Молодец, молниевик» — хвалю легионера.

«У меня вообще-то имя есть, шеф» — он вдруг нашел время обижаться. Всю жизнь называл его просто «молниевик», а тут решил выкинуть номер.

«Да ты что».

«Да, называй меня Любитель-Гулять-С-Девушками-И-Выпить».

«А?» — сначала я не понял, а потом как понял. Ахаха, вот же прохвост. Намекает на награду. Блин, а подбодрить парня, правда, не помешает. Заслужил! Пойти что ли потом в клуб и дать ему вожжи над телом на полвечера? Хм, надо подумать.

«Винт, давай железогонь!» — бросаю я, когда подпаленный Гризлай, встав на четыре лапы огромной черной лавиной несется прямо на меня. Обычно оборотни не чувствуют запах сквозь Покров, но Грандмастера нельзя назвать обычным.

«Шеф, разве на русском есть такое слово?» — ханец хоть и нашел время строить педанта, но работу делает.

«Теперь будет» — усмехаюсь.

Винт швырнул моргенштерны, охваченные пламенем, и они обрушились на Гризлая. Со всех сторон надвигаются остальные урсары. В этот момент в дело вступает Воронов. Легионер-темник разливает вокруг нас воды Тьмы, создавая огромную лужу. Затем молниевик пускает по воде ток, и все вокруг отшатываются, чтобы не поджариться заживо. Все, кроме меня и Гризлая.

— Арбалеты! Огонь! — гремит супруга вождя, бессильно потрясая молотом вдалеке. — Маги! Где чертовы маги⁈

— КТО ТЫ ТАКОЙ⁈ — гремит разъярённый мишка Гризлай, болтыхая лапами в заряженной воде. Его черная шерсть встала дыбом, но сам он всё ещё полон энергии.

— Я — конунг тавров, — с усмешкой бросаюсь ему навстречу. Не хотелось идти в ближний бой, но выхода нет. Сейчас же накроют артобстрелом, а это уже не вариант.

— КОНУНГ⁈ ОДИН⁈ В МОЕМ ЛАГЕРЕ⁈ — поражается косолапый Грандмастер.

Но совсем уж в ближний бой я не иду. Просто закрываюсь этой махиной от атак со стороны, и, пользуясь моментом, атакую некротикой и пси-гранатами. Гризлай разъяренно ревёт. Белая магия смерти — то ещё дерьмо. Не будь у меня Пустоты, уже бы сам лежал пластом.

Битва затягивается. Мне приходится высунуть демонические когти и попрыгать вокруг мишки. Немного его полосую и отскакиваю, когда чуть не прилетает ответка от огромных мохнатых лап. Нет, нафиг ближний бой. С Грандмастером-оборотнем мне ещё рано кататься в обнимку по полу. Поэтому дальше — Голод Тьмы, Наэлектролизованный Камнепад, Железные молнии. Гризлай всё выдерживает. Приходится пойти по кругу и добавить ещё один залп некротики. Всё, я почти пуст. Но оно того стоило — мишка-то уже почти мёртв. Груда дымящегося меха и мускулов издаёт последние вздохи. Сейчас, конечно, не до поглощения сознания, эх, как же жалко! Ладно, хоть память выкачаю Насосом в ментальный сундук. Готово. Очень вовремя — Гризлай уже кончился.

Затем я сразу же взлетаю стрелой в ночное небо. Обогнув шатры и палатки по кругу, возвращаюсь на границу лагеря. Там хватаю мальчугана-тавра и снова удираю за облака. В высоте нас подхватывает парящий на воздушных потоках Зубастик. Тавренок испуганно хватается за меня, его маленькие руки дрожат от пережитого страха.

Я же быстро беру прикрепленную к чешуйчатой спине Зубастика походную сумку, извлекаю пластыри и, сбросив доспех, принимаюсь бешено сдирать использованные пластыри и заново облепляться.