Стражи начинают переговариваться, теряя решимость.

— Что за демоны? Откуда здесь столько Тьмы?

— Не видно ни зги! Это магия… Но чей дар так силён?

— Держитесь вместе! — командует один. — Бор, вызывай огневиков!

Я усиливаю Облако Тьмы, направляя его плотные потоки прямо на них. Добавляю псионическое давление. Легионер Воронов вливает Воду в Тьму. Влажный холод проникает в густую темноту, капли конденсата оседают на стенах и полу.

Теперь Тьма не просто обволакивает стражей, а становится скользкой и неуправляемой, заставляя их терять равновесие, барахтаться, как в ледяном водовороте. Невидимые потоки Тьмы, превращенные в жидкость, подхватывают их, словно мусор в бурной реке, и одним мощным импульсом выталкивают из кабинета, выбрасывая через окна и двери. Стражи вылетают наружу, скользя по мокрым стенам, как по льду.

Снаружи раздаётся глухой стук, когда стражи падают на землю, едва успев активировать свои защитные артефакты, чтобы смягчить падение. Они поднимаются, сбитые с толку, ошеломлённые происходящим.

В это время Ломтик переносит серебряную сопилку, и она мягко падает на землю у ног командира, издавая мелодичный, хрустально чистый звон. Командир поднимает дудку, вглядываясь в блестящий инструмент, словно не веря своим глазам. Он оборачивается к своим людям, пытаясь понять, что делать дальше.

А мы с Айрой уже растворились в ночи, оставив за собой лишь затухающую магию Тьмы и множество вопросов у тех, кто так стремился нас поймать.

Дудку я предусмотрительно подготовил ещё дома. Дед Дасар заранее собрал досье на Пиренуса, а без подарка некрасиво заявляться к коллеге-королю. Ломтик мгновенно перекинул её сюда через своё теневое подпространство, и теперь подарок угодит по назначению.

Пока мы с Айрой удаляемся через сад, она оглядывается на темнеющий вдали особняк, и в её взгляде ясно читается изумление.

— Подожди, что это вообще было? — она пристально смотрит на меня, словно пытается разгадать какую-то загадку. — Как ты умудрился материализовать Тьму и сделать её… жидкой, как вода?

Я лишь пожимаю плечами.

— Ну, знаешь, бывает, накатило вдохновение… В следующий раз попробую добавить пузыри.

Айра зависает, явно не зная, шутка это или всерьёз. Я тем временем мысленно связываюсь с Лакомкой:

«Закупи побольше сопилок. Могут ещё понадобиться».

Лакомка усмехается:

«Мелиндо, будет сделано. У тебя всё же состоится аудиенция с королем 'павлинов»?

«Похоже на то», — отзываюсь.

* * *

Король Пиренус вертит в руках серебряную свирель — изящную, искусно выполненную, с тонкой резьбой и блестящей поверхностью. Он не может удержаться от восхищения:

— Чёрт, а хороша свирель! — шепчет он себе под нос.

Не устояв, подносит инструмент к губам и извлекает несколько мелодичных нот. Звук наполняет тронный зал мягкими переливами, вызывая у короля чистое удовольствие. Пальцы плавно скользят по сверкающим отверстиям, и на мгновение он погружается в музыку, представляя, как вновь собирает придворных для очередного импровизированного концерта.

Но удовольствие от игры быстро сменяется серьёзностью. Воспоминание о конунге Даниле, который тихо проник в столицу, возвращает его к реальности. Пиренус сжимает свирель в руке и вновь прокручивает в голове переданные слова: «У меня такие ещё есть». Он размышляет над посланием, пытаясь понять, что на самом деле стоит за этими словами — предложение сделки или вызов? Стоит ли его принимать как гостя? А может вообще отправить боевые отряды к гостиному двору, да задавить конунга числом?

Король фыркает, пряча свирель в рукав своего богатого камзола, и оборачивается к ближайшему стражнику:

— Это всегда успеется.