* * *

На следующий день я, сбросив личину павлинари, вместе со Светкой и Настей подъезжаю ко дворцу на карете, любезно присланной самим королём Пиренусом. Карета роскошная, с гербом королевского рода, колёса едва слышно скрипят на гладкой мостовой. Слуги короля встречают нас с почестями, склоняются в глубоких поклонах, но не успокаивают бдительности — стража повсюду, скрываются в тени колонн, наблюдают из окон. Я ухмыляюсь, наблюдая за этим спектаклем: что ж, моя маленькая затея с сопилкой явно оказалась эффективной.

Айру я оставил под надзором Паленого и Змейки. При этом Змейка следит за ликанокой из стены, слившись с каменной кладкой, чтобы не привлекать лишнего внимания. С Айрой лучше так — эта девица непредсказуемая, и я не хочу неприятных сюрпризов в моё отсутствие.

Когда мы подходим ко входу во дворец, Настя останавливается, глядя на величественное здание с узорными арками и сверкающими витражами, нервно теребит край своей куртки.

— Даня, я… может, надо было в платье? — её голос едва слышен.

Светка сразу вступает в дело, её взгляд уверенный, как всегда:

— Мы на переговорах, а не на светском приёме. Расслабься. Правда ведь, Даня?

— Ага, — усмехаюсь я. — В платьях вы скоро поедете в Москву, не переживай. Всех поразите, красавицы!

Настя фыркает, но явно чувствует себя чуть лучше. Иначе бы не скрывала всеми силами улыбку.

Король Пиренус встречает нас на ступенях дворца, весь напомаженный, с раскрашенными перьями. Улыбка на его лице приветливая, но взгляд остаётся оценивающе-острым, как у человека, привыкшего держать всё под контролем. Он разводит руками в театральном жесте:

— Добро пожаловать, конунг Данила, и ваши очаровательные спутницы! Надеюсь, вам пришлась по душе моя карета.

— Признателен за ваше гостеприимство, король Пиренус. Карета оказалась как нельзя кстати, — усмехаюсь. — Почти почувствовал себя королём.

— Думаю, конунгом быть тоже неплохо, — замечает он.

— Верно. Совсем даже неплохо.

— Прошу, следуйте за мной. Я с удовольствием покажу вам мой дворец.

Король ведёт нас через просторные залы, где резные колонны сменяются мраморными статуями, а золотые люстры отбрасывают свет на полы, отражающие небо сквозь витражные окна.

Затем он останавливается перед массивными дверями и с лёгким театральным жестом распахивает их, словно показывая сцену. В лицо ударяет свежий аромат цветущих кустов и влажной земли.

— Пожалуйста, полюбуйтесь моим садом, — произносит он с небрежной гордостью, как будто всё это великолепие создано его личными руками, а не десятками садовников. — Уверен, вы найдёте здесь немало приятного.

Светка и Настя следуют за ним по извилистым дорожкам, утопающим в зелени, которая в этом закрытом саду разрослась, как в лесной чащобе. Как только они удаляются на несколько шагов, Пиренус оборачивается ко мне, его взгляд становится более пристальным. А на лице всё та же приветливая улыбка.

— А теперь, конунг, если позволите, —его голос понижается до бархатного шёпота. — Думаю, нам с вами нужно побеседовать наедине. Девушки могут продолжить осматривать сад, уверен, им найдётся чем заняться.

Я киваю. Светка, встретившись со мной взглядами, слегка пожимает плечами, словно говоря: «Сама справлюсь». Ну что ж, девушки всё равно остаются под моим контролем.

Мы с королём оказываемся в просторном зале с витражными стенами. Но главный акцент здесь — это коллекция музыкальных свирелей. Вдоль стен выстроились самые разнообразные инструменты: от древних пастушьих дудок до изысканных флейт, инкрустированных драгоценными камнями. На одном из постаментов, гордо возвышаясь среди остальных, стоит серебряная сопилка, которую я ему подкинул.