Изменить размер шрифта - +

Светка, не задумываясь, с гневом кричит:

— Как ты графиню называешь?

С этими словами она без колебаний заряжает ему в челюсть. Эквит, словно мешок с картошкой, падает на пол. В зале на мгновение воцаряется тишина, а затем раздаются удивлённые шепоты и хохот. Светка, словно на турнирном поле, с гордостью оглядывается вокруг, наслаждаясь вниманием всех присутствующих, которые теперь прикованы к ней.

Слуги оттаскивают бесчувственного эквита в сторону, чтобы он мог отлежаться и прийти в себя. Я, тем временем, направляюсь к Луцию.

— Думаю, ваш человек поступил неразумно, — произношу. — Позвав мою жену танцевать. Не считаете?

Луций, его лицо искажено яростью, смотрит на меня:

— Глупый мальчишка! Зря ты приехал в Рим. Ты между молотом и наковальней. Думаешь, это я напал на твою машину вчера? Юпитерский хочет твоей крови, а Цезарь считает тебя наглецом. Я могу тебя уберечь, могу помочь выбраться обратно в замороженную Россию!

— Неужели? — приподнимаю бровь. — Спасибо, но у меня есть свой самолет.

— Думаешь, тебя выпустят⁈ Хаха! — смеется он, брызгая слюнями, — ты — пленник Рима. Живым тебе уже не улететь! Да и здесь ты недолго проживёшь!

— Правда? — удивляюсь.

— Разве ты уже не ощутил слежку⁈ — делаю задумчивое лицо, и он с триумфом добавляет: — Я могу тебя спасти, но ты должен отдать мне свою сестру. Я женюсь на Екатерине, а ты будешь свободен.

Мне с трудом удаётся сохранить на лице задумчивое выражение, удерживая себя от того, чтобы не послать его в одно темное место. Всё же ответ префекту лучше дать действием, а не словами.

За окном где-то вдалеке раздается тихий взрыв-хлопок.

Люди встревоженно переглядываются. Проходит всего полминуты после взрыва, как в зал вбегает гвардеец Виргинии, с широко распахнутыми глазами и сбившимся дыханием. Виргиния поднимается, в её голосе слышится тревога:

— Что там случилось? Всё ли в порядке?

— Да, домина, — отвечает гвардеец, тяжело дыша. — Но… произошло кое-что. Господин префект Луций, ваша машина… вдруг взорвалась! Сама по себе!

Луций резко поднимает голову, его лицо мгновенно искажается от паники:

— Моя машина? Вы, наверное, ошиблись!

Гвардеец качает головой:

— Нет, господин префект, вашу ни с чем не перепутать. Такая роскошная… была.

— Как это возможно⁈ — Луций с отчаянием хватает себя за волосы. — Там ведь был бронированный салон, защита от проникновения! Как?

Его лицо то заливает краска гнева, то резко бледнеет, руки дрожат, а глаза мечутся по сторонам в поисках объяснения.

Луций, охваченный горем, вырывает у официанта бутылку вина и пьёт прямо из горла, не обращая внимания на окружающих.

Тем временем эквит, которому Светка так эффектно зарядилa в челюсть, приходит в себя. Его опухшее лицо пылает от ярости и унижения. С трудом поднявшись, он делает несколько шагов ко мне, глаза сверкают решимостью:

— Сеньор! За оскорбление вашей супруги я вызываю вас на дуэль! — голос его звучит напряжённо, но громко, так, что привлекает внимание остальных гостей. Он явно осознаёт, что это шаг отчаянный и опасный, но решился — для него это единственный шанс восстановить свою репутацию после унижения от рук женщины. Что же, с одной стороны я его даже понимаю:эквит потерял лицо, и теперь ему грозит увольнение.

Я пожимаю плечами:

— Да без проблем.

 

Луций, услышав нашу горячую беседу, подскакивает к эквиту, его лицо искажено злобой и страхом:

— Ты что творишь? Он тебя прикончит! — шипит он, едва сдерживая гнев.

Эквит же, в своём невыносимом унижении, отвечает, гордо выпрямившись:

— Монсеньор, положитесь на меня!

— Положиться⁈ Ой, дурак! Откажись! Ты меня ещё больше опозоришь!

Я, наблюдая за сценой, спокойно добавляю:

— Да, откажитесь, сударь.

Быстрый переход