— Маша, но ты же хотела джайв, — придумываю на ходу отмазку. — А сейчас… — Что они, блин, танцуют? А? Без понятия! — Другие танцы. Так что мы с тобой еще успеем.

— Хорошо, Даня, — Маша кивает, поняв, что я не настроен убегать от напыщенного графа.

— Итак, граф. — Я развожу руки в стороны. Обойдется говнюк без сиятельств. Много чести ему. — Что конкретно вы от меня хотели?

— Я ударю тебя, — любезным тоном сообщает Мастер. — А ты попробуй удержать щиты. Потом, как старший и младший товарищи, проведем работу над ошибками. Согласен?

Зачем-то он пытается подать свой агрессивный настрой под соусом добродушного наставничества. Видно, его самого коробит своя зависть. Мда, вырождаются дворяне. Ладно, завидует. Ладно, ненавидит за вещь, которая его никак не касается. Но с самим собой нужно быть честным. Иначе какой ты благородный? Так, лишь мажор на золотом стульчаке.

Соглашаться на эту ересь я не буду, лишь скажу:

— Мои щиты стоят круглосуточно, — пожимаю плечами.

Мои слова тщательно подобраны. Я не дал добро бить меня, что потом при разбирательстве может помочь мне избежать наказания, а вот у графа уже не будет оправдания.

Мои щиты, я бы не сказал, что прочные. Ломать — не строить. А я хорош именно в «Халк крушить! Халк ломать!». Но считаю, что все-таки неплохие у меня стеночки. Вот сейчас и увидим как они выстоят против Мастера.

— Получай, чернь! — резко оскаливается граф, показав свою истинную сущность, и наносит псионический удар.

Щиты трещат, сдерживая напор. У Константина оказалась хитровывернутая атака. Это не одиночный бах, а долгоиграющая, давящая струя энергии. Пси-поток не проламывает, но прогибает мой щит. Он у меня достаточно гибкий и может натянуться как резина, но граф явно продолжит давить. Поэтому лучше дать ему то, что он хочет. И затем только ответить.

Я специально делаю щит в месте напора тоньше, и струя убийственной энергии пробивается сквозь ментальную преграду в мое сознание. Мои ноги пошатываются, тело заваливается.

— Даня! — встревоженно вскрикивает то ли Света, то ли Маша, а сильные руки Насти-волчицы подхватывают меня за плечи.

— Прекрати, Митович, — теперь это точно требовательный голос Маши. Невозможно не узнать фирменный холодок Морозовых.

— Ни за что! — сиплый рык Мастера. — Он сам напросился, чернь проклятая!

Рано радуется. Мое состояние — всего лишь последствия чужого внедрения. С непривычки вестибулярный аппарат в легком шоке. Граф еще даже не нанес мне никакого болезненного удара. И уже не нанесет.

Я натягиваю место прорыва ментальным пузырем с готовым пси-ключом. Пузырь крепок, но не настолько, как щиты. Только прочности в случае с графом и не требуется. Струя его пси-удара, пробив щель в щитах, разлилась потоком — уничтожительным, но ослабевшим. И стенки пузыря отлично их сдерживают.

— Ну что, чернь! Я в твоей голове! — злорадствует Константин, напрочь позабыв свою роль навязчивого наставника. — Сейчас ты не такой герой, а⁈

Был бы он умнее, то понял бы, что полощется не в моей голове, а в пузыре.