— Отец нанялся? — тихо, как и женщины, спросил Дебрен. — За тот талер?

— А ты что думал, он его у вдовы с ребенком на руках отнял в глухой пуще? Ясно, что честно заработал. Очень честно, добавлю от себя. Потому что хоть им надо было всего-то бабу через горы провести, а о защите и речи не было — разве что от зверья или волколака, так они даже увеличить плату не потребовали, а ведь на них бельницкие волонтеры напали. Он сражался до конца, пока мог и было с кем. А их много было, ну и с чародеем.

— Много, с чародеем? — удивился Йежин. — Так как же ваши с Гензой отцы домой вернулись?

Збрхл взглянул на него мрачно, но слова ему пришлось подбирать довольно долго. Его явно мучила эта проблема.

— Меня там не было, — пожал он плечами, — а тот, кто был, клялся, что от молний даже лес посветлел. Может, преувеличивал, только я сам видел припаленную сверху конскую голову.

— Чары, — сказала Петунка. — Не знаю, с обеих ли сторон, но с одной наверняка. Потому что, хотя неопровержимого доказательства у меня и нет, голову дам на отсечение, что твой отец на ту ведьму наткнулся, которая в бельницком замке сервиз сперла. Тот самый, за который ее метелью преследовали.

Ротмистр таращился на нее долго, слегка приоткрыв рот.

— Ты хочешь сказать… Махрусе упаси, Петунка! Ты хочешь сказать, что я остался сиротой, потому что отец какую-то… воровку?..

— Нет! — Все подняли головы, потому что стойка, хоть и ранневековая, сделала Ленду самой высокой меж собравшихся. К тому же она была смущена больше всех, однако быстро взяла себя в руки. — Простите мое возмущение, но случайно я знаю, что воровкой она не была.

— А кем была? — от имени остальных спросил Дебрен.

— Она… людей лечила. — Почувствовав, что от нее ожидают большего, Ленда тихо вздохнула. — Ну хорошо: в основном женщин. И тем, другим занятием… ну знаете… тоже порой не брезговала. В основном после нападений, когда к ней с ревом приходили не дурные и глупые, а просто те, у кого ноги не такие прыткие. Но она в сто раз больше детей для Бельницы спасла, чем… ну, понимаете…

— Акушерка, — подытожил Дебрен.

— Очень хорошая, — подчеркнула Ленда. — Если рядом с госпожой Здренкой была бы такая женщина, как Серослава, то, возможно, мальчонка… Прости, Збрхл, — спохватилась она. — Я на твою рану соль… Но я не могу молчать, когда позорят ее память. Хотя бы потому, что и меня бы не было, если б не она.

— Она принимала тебя? — Петунка нахмурилась, у нее что-то не складывалось. — То есть… она тогда выжила? — Ленда кивнула, но не слишком убедительно. — Ее не убили?

— Ну конечно, не убили, если она продолжала работать… Но то, что такой преступнице простили провинности… ну-ну…

— Немного еще пожила, — тихо сказала Ленда. — Совсем недолго для человека, владеющего чарами.