— Уильям Рейнс слушает.

— Джон Смит, — представился я ровным, вежливым тоном. — Мне нужен адрес Чарли.

— Моего шурина? Я не знаю его адреса, мистер Смит.

— Отлично, обойдемся без копов. Как-нибудь вечерком подошлю к вам пару ребят.

— Что? — заволновался он. — Вы кто?

— Я же сказал: Джон Смит. Все просто, Рейнс. Я букмекер на скачках, а Чарли смошенничал и теперь должен мне полста баксов. Если вы не знаете, где он, мы получим долг с вас.

— Послушайте, мистер Смит…

— Скажете все ребятам, когда придут.

— Я знаю, где он! Не хватало еще иметь из-него неприятности. — Он назвал адрес и заметно успокоился, когда я поблагодарил его.

Я подумал, не позвонить ли в компанию завтра, чтобы получить с них за полный день, но в целях укрепления нашей репутации доложился немедленно. Они были приятно удивлены, что несколько улучшило мое настроение. Плату я назначил минимальную, за полдня, и для поднятия духа произвел на промокашке быстрый подсчет. Сейчас семь минут десятого; если мы оба будем брать минимальную плату за каждые семь минут восемь часов в день и пять дней в неделю, цифра получится внушительная — жаль, что это невозможно даже теоретически.

Следующие семь минут действительно оказались неприбыльными. Я вскрыл конверт, просмотрел напечатанный отчет, аккуратный и безупречный, как сама Моника. Ни единой ошибки! Если она и в страховой компании не хуже работает, они неизбежно задумаются, почему Моника согласилась на столь низкое жалованье, но у нее хватит смекалки, чтобы не особо стараться. Достав из сейфа другой отчет, я прочитал его заново в надежде, что это наведет меня на какие-то мысли. Не навело.

Я убрал в сейф оба отчета вместе с конвертом, где — я проверил — по-прежнему лежала тысяча долларов. Выглядела она не столь прекрасно, как в первый раз: я начинал опасаться, что мы ее так и не заработаем. А если даже и заработаем, лучше бы ее вовсе не было и ничего бы этого не случалось.

Когда же состоятся похороны Дороти — сегодня, завтра? Следует ли мне пойти туда и хочу ли я этого? Нет, не надо. У меня с этим делом и без того слишком сильная эмоциональная связь. Со Стэнтонами, конечно, хорошо бы поговорить еще раз — хотя непонятно, о чем их спрашивать, — но лучше отложить этот разговор.

Я достал телефонный справочник Эванстона, нашел рубрику «Подержанные автомобили». Там Хаберман не значился, но в рекламных объявлениях отыскался. Джесс Л. Хаберман, «Аргона, лучшие автомобили за меньшую цену», Хоуэлл-бульвар.

Я позвонил туда и попросил Уильяма Хабермана.

— Я слушаю. — Голос мне не понравился сразу.

— Хотел бы побеседовать с вами по личному делу, — сказал я, назвавшись. — Вы будете на месте, когда я приеду?

— Конечно. Я здесь работаю. С двенадцати до часу у меня, правда, ленч, но это прямо тут, на стоянке.

Я поблагодарил и повесил трубку, не дав ему шанса спросить, что за личное дело. Совсем ни к чему, чтобы он обдумывал все заранее, пока я буду в пути.

Глава 12

На стоянке «Аргона» (лучшие автомобили за меньшую цену) размещалось десятка два машин — от «форда» модели А примерно моего возраста до новенького «бьюика», накрутившего не более пары сот миль, а по виду вообще как с конвейера. Пока я разглядывал его, Уильям Хаберман вышел из своей будки. Я узнал его по описанию: ростом с меня, но плотнее, светлые волосы, короткая стрижка.

— Хорошая тачка, практически новая, — произнес он. — Может, попробуете?

— Я Эд Хантер, мы с вами говорили по телефону.