— И бульдозер далеко идет, но из этого не следует, что с ним надо дружить.

— Не самое удачное сравнение, — заметил лорд Мельтон.

— Почему ты думаешь, что Майкл Филдинг добьется многого? — спросила она некоторое время спустя.

— Потому что он верит в себя, — кратко ответил лорд Мельтон.

— Я и не подозревала, что ты им так восхищаешься, — съязвила Синтия.

— Разве я говорил, что восхищаюсь им?

— Это же очевидно. Ты никогда не запоминал никаких молодых людей, особенно тех, которые отказываются исполнять твои желания.

Лорд Мельтон удивленно приподнял брови:

— А по-моему, Синтия, он и на тебя произвел впечатление.

— Очень неприятное, я уже тебе говорила.

— Меня он заинтересовал, — признался лорд Мельтон. — Ты читала отчеты о выборах в Уэст-Винкли за последние три недели? Их стоит почитать, Синтия.

Синтия внезапно смутилась:

— Я действительно видела некоторые газеты. Там просто какая-то история по поводу этого Филдинга.

— А газеты, которые его поддерживают, называют это беспрецедентным энтузиазмом, — комментировал лорд Мельтон. — Главное, что Филдинг идет в Вестминстер. Посмотрим, что он сможет там сделать.

Синтия, не говоря ни слова, поставила орхидеи в вазу и вышла.

Она спустилась вниз, в свои комнаты, села за письменный стол, взяла золотой нож для разрезания бумаги, украшенный драгоценными камнями, и стала машинально крутить его в руках. Она была так захвачена своими мыслями, что даже подскочила, когда открылась дверь. На пороге стояла ее мачеха.

Лавиния Мельтон была необычно, экзотически красива. Бразильянка по происхождению, она была жгучей брюнеткой с поразительно белой для таких черных волос кожей и огромными темными и влажными глазами. До того как выйти замуж за лорда Мельтона, она была актрисой.

— Доброе утро, Лавиния, — поздоровалась Синтия.

— Доброе утро. Я хотела узнать, собираешься ли ты ехать с нами в Канны на следующей неделе. На вилле недостаточно комнат, а я хотела бы пригласить много гостей.

Не было никаких сомнений, на что Лавиния намекала. Синтия с легкой усмешкой ответила:

— Не беспокойся, Лавиния. Я уже придумала, где мне провести выходные.

— Отлично, — с облегчением произнесла Лавиния, — но не забудь, что большинство слуг мы тоже отпустили на праздники.

— Да, я помню, — ответила Синтия. Она отвернулась и посмотрела в окно.

Лавиния на мгновение смутилась, уставившись на свои длинные кроваво-красные ногти.

— Ты знаешь, Синтия, — сказала она наконец, — тебе нужно серьезно подумать о замужестве. Тебе уже двадцать второй год. Сколько можно задерживаться в девицах?

— По-моему, я вам не мешаю, — огрызнулась Синтия.

— Совсем не мешаешь, — сказала Лавиния тоном слишком сладким, чтобы быть искренним. — Я совсем не это имела в виду. Я только подумала, что тебе было бы лучше иметь собственный дом и быть самой себе хозяйкой.

— И здесь я сама себе хозяйка, — парировала Синтия.

Лавиния взглянула на нее, смутилась, затем сказала:

— Твое положение… давай говорить откровенно… ну, несколько неудобно. Мне трудно опекать падчерицу, которая моложе меня всего на пять лет, а тебе не нравится, что я вышла замуж за твоего отца. Ведь так?

Синтия посмотрела Лавинии прямо в глаза.

— Кто тебе это сказал? — спросила она.

Лавиния пожала плечами:

— Есть вещи, которые видны всем.