|
Ты вел ее дела, дон Артуро, и знаешь, конечно, что все имение Сальватьерра она завещала пресвятой церкви. - Понятия не имею, - сказал Артур, неожиданно для себя загораясь вдруг еретически-протестантским негодованием и впервые за все время знакомства с отцом Фелипе бросая на почтенного священнослужителя взгляд, исполненный подозрительности. - От донны Долорес я не слышал даже намека на это. Скажу вам более того... - Не надо, не надо, сын мой, - прервал его отец Фелипе, отправляя в нос вторую, столь же изрядную понюшку. - Едва минули сутки, как бедная девочка ушла от нас, только что отзвучала заупокойная месса... - Он громко высморкался. - Потолкуем об этом позже. А пока здесь ожидает тебя нечто более срочное. Я получил телеграмму. Он вручил Артуру желтый конверт. Но взгляд Пуанзета остановился на визитной карточке, которую он приметил на столе, пока священник разрывал свои бумаги в поисках телеграммы. На карточке значилось имя полковника Кульпеппера Старботтла из Сискью. - Вы знакомы с этим человеком? - спросил Артур, в одной руке держа невскрытую телеграмму, а другой указывая на карточку. Отец Фелипе приложился к табакерке. - Возможно, что знаком, вполне возможно. Помнится мне - это адвокат. Что-то у нас было с ним по поводу церковных земель. А что именно - позабыл. Ты не распечатал телеграммы, дон Артуро. Что там такое? Уж не вызывают ли тебя домой? А ты здесь еще и часа не пробыл. Отец Фелипе замолчал и с невиннейшим видом встретил настороженный взгляд Артура. С минуту старик и молодой человек испытующе смотрели друг на друга. Артур первый отвел глаза, хотя ясный невозмутимый взор священника не развеял его сомнений. Он припомнил все, что слышал в разное время о беззакониях, творимых католической церковью, о ее могущественных связях; особо вспомнились ему рассказы о коварных происках монашеского ордена, к которому принадлежал отец Фелипе; а он-то, простак, считал их баснями, не верил, смеялся. Чувствуя, что в душе его отныне поселяется подозрительность по отношению к человеку, в обществе которого ему было всегда так легко и свободно, Артур подавил невольную грусть и занялся телеграммой. Волновавшие его только что мысли разом вылетели из головы. Телеграмма была от Дамфи и содержала следующее характерно составленное сообщение: "Гэбриель Конрой арестован обвинению убийстве Виктора Рамиреса. Что имеете предложить? Жду ответа". Артур поднялся. - Когда почтовая карета отходит из Сан-Джеронимо? - торопливо спросил он. - В полночь, - ответил отец Фелипе. - Уж не намерен ли ты, сын мой... - А сейчас девять, - сказал Артур про себя, глядя на часы. - Добудьте мне резвого коня, отец мой, - обратился он к священнику, возвращаясь к прежнему дружескому и откровенному тону. - Дело огромной важности. - Огромной важности? - тихо переспросил священник. - Да, вопрос жизни и смерти, - твердо ответил Артур. |
