Гектор Сервадак и лейтенант Прокофьев постарались отыскать удобное помещение. Им повезло. В склонах вулканического массива, футах в ста над центральным залом, они обнаружили узкую пещеру, вполне подходящую для астронома и его приборов. Там поставили кровать, несколько стульев, шкафчик, не говоря уже о знаменитой трубе, которую установили с таким расчетом, чтобы по возможности облегчить наблюдения. Струя лавы, отведенная от главного потока, обогревала помещение обсерватории.

Там и обосновался профессор; в назначенные часы он съедал обед, который ему приносили, спал мало, занимался вычислениями днем, наблюдал звезды ночью — словом, почти не принимал участия в общей жизни. Все привыкли к его чудачествам и решили, что самое лучшее — оставить его в покое.

Между тем наступили жестокие морозы. Термометр показывал в среднем около тридцати градусов ниже нуля по Цельсию. Ртутный столбик не колебался, как это бывает при неустойчивой погоде, а медленно и неуклонно падал. Это понижение должно было прекратиться с наступлением самой низкой температуры межпланетного пространства, а повышение начаться лишь с того момента, когда Галлия, следуя своей эллиптической траектории, несколько приблизится к Солнцу.

Ртутный столбик вел себя так потому, что ни одно дуновение не нарушало неподвижности галлийской атмосферы. Колонисты находились в совершенно необычных климатических условиях. В воздухе не двигалась ни одна молекула. Все жидкое и газообразное на поверхности кометы как будто застыло. Ни бури, ни дождя, ни облаков не наблюдалось ни в зените, ни над горизонтом. Не было ни влажных испарений, ни густых туманов, которые часто заволакивают полярные области земного сфероида. Небо оставалось неизменно ясным и прозрачным, солнце сияло в вышине днем, а звезды ночью, но даже солнечные лучи, казалось, совсем не грели.

Интересно, что в подобных условиях такие свирепые холода легко было переносить даже на свежем воздухе. В самом деле, то, что губит зимовщиков полярных стран, что иссушает их легкие и лишает жизненных сил, — это жестокие холодные бури, пронзительные северные ветры, гибельные туманы, грозные вьюги. В этом причина всех болезней и недугов, убийственных для полярных мореплавателей. Но в периоды затишья, когда воздух бывает неподвижен, все они стойко выдерживали самые страшные морозы, будь то на острове Мелвилл, как Парри, за восемьдесят первым градусом широты, как Кан, или еще дальше, за пределами широт, достигнутых неустрашимым Холлем и исследователями судна «Полярис». Если зимовщики тепло одеты и сытно питаются, они могут вынести при безветрии самые жестокие холода, и они это доказали, даже когда температура» падала до шестидесяти градусов ниже нуля.

Поселенцы Теплой Земли находились в наиболее благоприятных условиях, чтобы выдержать холод межпланетного пространства. У них не было недостатка ни в мехах со шкуны, ни в дубленых кожах. Пища была обильная и здоровая. Благодаря тихой безветренной погоде они без труда выходили на воздух, несмотря на необычайное понижение температуры.

К тому же генерал-губернатор Галлии тщательно следил, чтобы все колонисты были тепло одеты и сытно накормлены. Им были предписаны ежедневные гимнастические упражнения, и они их добросовестно выполняли. Никто не мог уклониться от правил общежития, обязательных для всех. Ни юный Пабло, ни крошка Нина не составляли исключения. Эти милые дети, тепло укутанные в меха, словно маленькие эскимосы, бегали вдвоем на коньках у побережья Теплой Земли. Пабло заботливо помогал своей подруге, играл с ней, поддерживал ее, когда она уставала. Словом, они вели себя так, как и подобает в их возрасте.

А что поделывал Исаак Хаккабут?

После довольно нелюбезного приема, оказанного ему Пальмиреном Розетом, Исаак Хаккабут вернулся на тартану в полном отчаянье. В его душе произошел переворот. После точных и обстоятельных объяснений профессора он не мог сомневаться, он уже не сомневался более, что какая-то блуждающая комета умчала его в пространство за миллионы лье от земного шара, где он так долго и так удачно вел торговые дела.