В середине лета польская сторона была в значительной степени поколеблена в своей решимости [126] действовать вместе с пруссаками против России. Крупное Черноморское казачье войско, сформированное светлейшим князем и застывшее на границах с Польшей, представляло серьезную угрозу для республики в случае нападения. «Поляки час от часу учтивее, сим мы обязаны Черноморским казакам» . - отмечал Потемкин в письме 2 июля 1790 г.

Новое ухудшение положения в Польше было связано с выходом Австрии из войны. Военные неудачи все больше подталкивали Вену к прекращению конфликта с Турцией, а ведь именно на совместные действия союзников в Польше был завязан предшествующий вариант плана вступления русских войск на территорию республики. Двусмысленное поведение австрийцев, их переговоры с пруссаками и турками за спиной у союзников, начавшиеся летом 1790 г. в городе Рейхенбахе в Силезии, крайне беспокоили Потемкина. Ночью 5 июля, так и не заснув от мучивших его мыслей, князь взялся писать императрице о мерах, которые должны предпринять русские войска, ожидая заключения «цесарцами» сепаратного мира. «Король венгерский трактует с королем прусским. Боюсь, чтоб они не оставили нас одних в игре, ибо ничего сюда не сообщают» . - писал он Екатерине. «На случай, если с австрийцами особо турки помирятся, следует уже нам сократить линию локального театра, тогда прижаться к своим границам, которые я почитаю между Буга и Днестра, препятствовать соединению с поляками, для того главные силы расположить по их границе. Такой план и теперь был бы для нас выгоднейший, но пока в союзе с австрийцами, не можно употребить»  - рассуждал Потемкин в другой записке. К несчастью, светлейший князь оказался прав на счет намерений союзников. 30 июля через своих резидентов в Пруссии Потемкин узнал о выходе Австрии из войны. Уступив давлению прусских и английских дипломатов, Австрия вышла из войны с Портой. 27 июля (7 августа) австрийцы заключили соглашение с Пруссией, по которому Вена в обмен на помощь в Бельгии отказывалась от всех своих завоеваний в турецких владениях и обязывалась подписать перемирие. Безбородко в специальной записке, обращенной к императрице, вынужден был признать: «Мы теперь не имеем союзников. Король прусский воспользовался расстройством австрийской монархии и слабостью ныне владеющего императора, поставил его в совершенное недействие, которое, по собственному изъяснению венского двора, не прервется и при самом на нас нападении» .

Серьезную корректировку в позицию Пруссии внес и союзный Берлину сент-джеймский кабинет. Территориальные уступки, которых от Австрии требовала Пруссия на Рейхенбахском конгрессе, не вполне удовлетворяли Лондон, уже начавший подозревать, что сложный размен земель в Европе приведет не к прекращению военного конфликта, а к реальному втягиванию в него Англии. Английское же правительство стремилось оставить за собой роль посредника, волевым путем навязывавшего воюющим сторонам свои условия мира. Поэтому Лондон заявил, что не поддерживает желание Пруссии получить польские земли за счет уступки Австрией Польше части Галиции. Если же Пруссия начнет войну против Австрии, Англия не вмешается в конфликт, предоставив союзницу ее собственному военному счастью .

Эти неблагоприятные для Пруссии обстоятельства позволяли России попридержать осуществление тайного проекта об отделении православных воеводств от Польши.