|
.. насилие, убийство солдат... -- Да, знаю, я проиграл игру. Я хотел быть свободным или умереть. Меня расстреляют. Это будет лучше, чем гнить в вашем каземате! ГЛАВА VII Часовые и пленник. -- Военный суд -- Долг. -- На смерть. - Взаимная симпатия. -- Прости! -- Письмо. -- Роза. -- Последний туалет. -- Целься! -- Братья. Бедного Сорви-голову повели в другой каземат. Новая тюрьма защищена от бомб и отнимает всякую возможность побега. Походная кровать, стол и три табурета потому что двое часовых находятся при нем неотлучно, им позволено сидеть. Сорви-голова желал бы поболтать с ними стряхнуть с себя тяжелый кошмар, но никто не понимает его. Все трое поглядывают друг на друга добродушно, с нескрываемой симпатией. Желая выразить свое уважение, один из солдат произносит два классических слова: - Добрый француз! -- Добрый русский! -- отвечает зуав. Другой солдат пытается жестами завязать разговор. Он считает на пальцах до двенадцати и делает вид, что заряжает ружье и целится. -- Я понимаю! -- говорит Сорви-голова. -- Двенадцать человек расстреляют меня! Увидим! Часы идут. Наступает ночь... Сорви-голова бросается на свою кровать и засыпает сном праведника. На заре часовые меняются. Сорви-голова просыпается, зевает, потягивается. -- Хороший француз! -- говорят солдаты. -- Хорошие русские! -- отвечает зуав. Солдаты принесли с собой кварту водки, кусок черного хлеба и по-товарищески делят все это с пленником. Сорви-голова пьет водку, с аппетитом ест хлеб и пожимает руки солдатам. В восемь часов раздается звук шагов, и тяжелая дверь отворяется. Зуав замечает за дверью взвод солдат под командой унтер-офицера. Он чувствует легкую дрожь. -- Неужели меня расстреляют так вдруг, без суда? -- думает он. -- Ну, все равно, надо идти! Унтер-офицер делает ему знак идти. Он спокойно и с достоинством идет. Зуава приводят к зданию позади собора, на фронтоне которого развевается русский флаг, вводят в большую залу, в глубине которой сидят члены военного суда. С болезненным чувством Сорви-голова узнает в председателе своего друга майора. Долг -- прежде всего. По бледности, покрывающей лицо майора, зуав понимает, как страдает его друг. Сорви-голова отдает военный поклон и стоит, подняв голову, спокойный и твердый. Слегка изменившимся голосом председатель говорит: -- Ваши имя, лета и место рождения! -- Меня зовут Сорви-голова, сержант второго полка зуавов, мне двадцать три года. Что касается моего настоящего имени, позвольте мне скрыть его. Я знаю, что буду казнен... И вот ради моей семьи, ради чести моего имени я хочу быть расстрелянным под именем Сорви-голова. |
