|
Раздается восторженный крик товарищей: -- Да здравствует Сорви-голова! Через две минуты коляска окружена. Сорви-голова вежливо кланяется даме в черном, прекрасное лицо которой искажено яростью, и говорит: -- Сударыня, я обещал себе захватить вас! Вы -- моя пленница! Дама в черном бледнеет еще более, глаза ее мечут молнии. С быстротой мысли она хватает лежащий возле нее пистолет, стреляет в Жана и говорит глухим голосом: -- Я поклялась убить первого француза, который со мной заговорит! Голос ее прерывается, жест -- ужасен, но результат плачевен. Курок щелкнул. Осечка! Зуав кланяется еще почтительнее и говорит: -- Успокойтесь, сударыня! Я -- неуязвим! Судите сами: я осужден на смерть и ускользнул от нее два раза. Пуля, которая меня убьет, еще не отлита. Потрудитесь следовать за нами! Скрепя сердце, дама в черном покоряется своей участи и говорит несколько слов своему кучеру. Привыкший к пассивному повиновению, крепостной щелкает языком, и лошади направляются к французским линиям. Через пять минут странная пленница со своим не менее странным эскортом въезжает во второй полк зуавов. Это появление возбуждает настоящий энтузиазм. С воспаленными глазами, с почерневшими от пороха лицами, солдаты единодушно приветствуют товарищей и радуются их триумфу. Поезд останавливается перед полковником, который, верхом на лошади, стоит подле знамени, окруженный адъютантами. В этот момент шлепается граната, разрывается и осыпает людей целым ливнем осколков. Лошадь полковника убита наповал. Русский кучер падает с раздробленным черепом, дама в черном вскрикивает и лишается чувств. Зуавы хватают и держат лошадей, в то время как полковник, не получивший даже царапины, спокойно говорит Сорви-голове: -- Это ты... мошенник? Что ты тут делаешь? -- Господин полковник, я вам привел другую лошадь... Смею извиниться, что упряжь ее не в порядке! -- Хорошо! Ступай же, ступай в роту на свое место и постарайся, чтобы тебя убили! -- Господин полковник! Как вы добры! А мои товарищи? -- Такие же негодяи! Пусть идут с тобой. Скажи, чтобы пленницу отвезли к доктору! Зуавы, спокойно стоя под огнем, отдают честь полковнику, делают поворот и уходят к себе в роту, увы, очень поредевшую. Они проходят мимо обрадованного трубача, который расспрашивает их. -- Очень просто. -- отвечает Дюлонг, -- мы сторожили лагерь, а потом видим, какой тут лагерь! - бросили его и убежали. -- Потом, -- добавляет Сорви-голова, разрывая зубами патрон, -- мы служили в разведчиках, в артиллерии, в кавалерии, а теперь сделались пехотинцами! Пойдем, мой старый карабин, пойдем работать! ГЛАВА IV Во время битвы. |
