– Ма'элКот…

– Да, сын мой?

– Когда вы закончите с Пэллес, можно, я ее заберу? Ну, – поспешно добавил он, – это ведь я ее схватил. Так будет честно. М-м, да. Можно. Так будет честно.

Коллберг напрягся как гончая, учуявшая дичь.

– Сколько его не было?

– Час семь минут, администратор.

– Прекрасно, прекрасно.

Коллберг наклонился вперед и бросил взгляд на полицейских. Пару часов назад они все-таки заняли предложенные стулья и сейчас не двигались, словно сморенные дремотой.

Экран в кабине техников показывал внутренности железной кареты. Мыслеречи не было. Кейн говорил с человеком, в котором Коллберг узнал герцога Тоа-Сителла. Кроме него, в карете было еще двое в одежде Рыцарей двора. Кейн смотрел в зарешеченное окно на пожары и метавшихся людей – вооруженных, окровавленных, с ящиками и бочонками, остервенело бросающихся на воров, чтобы ограбить их.

– Неплохо, – прошептал Коллберг. – Его везут прямо сквозь центр мятежа. Мне нравится… Черт, Кейн, я знал, что на тебя можно рассчитывать. Я знал.

Коллберг хмыкнул, увидев, как побледнели и исказились от ужаса лица Рыцарей двора, когда наручники упали с Кейна. Убийца достал откуда-то крошечный изогнутый клинок и приставил его к горлу герцога.

– Убейте его! – прохрипел Тоа-Сителл. – Не бойтесь за меня! Не дайте ему уйти! Это приказ!

– Ну-ну, – согласился Кейн. – Думаешь, хоть один из них выживет и расскажет Ма'элКоту о таком приказе? Думаешь, он поверит? Открой дверцу и выходи.

Рыцарям вовсе не хотелось рисковать собственными жизнями. Они открыли дверь, и Кейн вытащил Тоа-Сителла на улицу. Рыцари наружной охраны закричали от удивления при их появлении, однако оказались не менее благоразумными, чем их товарищи. Кейн с заложником стали отступать в соседний переулок.

– Далеко еще? – тихо спросил Тоа-Сителл.

– Далеко. Я тут вырос. Им меня не поймать.

– Ладно.

Внезапно Тоа-Сителл принялся кричать и биться. Затем выскользнул из захвата и начал звать Рыцарей. Кейн одним ударом швырнул его на землю. Затем встал над герцогом с поднятым ножом, достаточно длинным, чтобы Рыцари могли его разглядеть от кареты, повернулся и рванул в красноватый мрак переулка.

Глядя, как Кейн пробирается по охваченному мятежом городу, Коллберг хмыкнул. Все обиды, намерение уничтожить Кейна, давящее присутствие полицейских – все было забыто. На глазах рождалось зрелищное Приключение.

В эту ночь в Старом Городе не нашлось бы ни одного тихого закоулка. Отовсюду слышались крики, звуки боя, звон разбиваемых окон и посуды. Да, Кейн умел поднять бучу – вероятно, это было его величайшим талантом. Он обежал улицу, где построенный в боевом порядке взвод пехотинцев пытался удержать толпу из нескольких сотен горожан, швырявших в солдат камни. Когда Кейн бежал мимо, кто-то поджег здание, в котором находился взвод.

Убийца скользнул в ближайший писсуар, насмерть перепугав горожанина. Одним сильным ударом он сорвал с петель дверцу на шахте золотарей, спустился по лестнице и отыскал потайную дверь у подножия шахты. Дверь вела в пещеры под городом. Покопавшись в кармане, он достал зажигалку Кайрендал; дрожащего язычка ее пламени было достаточно, чтобы идти не оступаясь.

Шагая сквозь пещеры, Кейн рассказывал зрителям о случившемся, с привычной ловкостью подогревая их любопытство. Однако что-то было не так в этом рассказе. Коллберг сел прямо и по-собачьи наклонил голову, пытаясь понять, в чем дело. Он чувствовал какой-то легкий сдвиг… Ах, вот оно что!

Коллберг удовлетворенно улыбнулся про себя. Кейн старательнее обычного контролировал свою мыслеречь – именно это и стало причиной ее изменения.