Амфитрион в раздражении отхлебнул из чаши, заливая вином хитон на груди.

    -  Я хотел просить тебя, Автолик, чтобы ты учил обоих. Одинаково. Учил борьбе. И не делал между Алкидом и Ификлом никаких различий. Как не делаю этого я.

    «Кажется, я зря потратил время, - подумал он, - а жаль. Полидевк отказался учить мальчишек кулачному бою, теперь еще этот… Поехать в Мессению, к Идасу Афариду?»

    Автолик поскреб рукой подбородок, раздвинув пряди курчавой бороды - и вдруг уставился поверх каменного парапета террасы, оглядывая двор, как если бы увидел там что-то необычное.

    Амфитрион невольно взглянул туда же.

    По двору шел худощавый человек в поношенной хламиде. Лица человека не было видно из-за низко надвинутого капюшона, но шел он легкой юношеской походкой, чуть ли не пританцовывая. Человек показался Амфитриону смутно знакомым, и Амфитрион вздрогнул. Нет, ему совсем не хотелось возвращаться к событиям почти пятилетней давности, когда…

    Нет.

    Он не хочет об этом вспоминать.

    Да и идущий человек уже пересек двор и исчез, как показалось Амфитриону, слегка кивнув на прощанье.

    -  Я согласен, - медленно проговорил Автолик, и к глазам его вернулось прежнее насмешливое выражение. - Когда ты хочешь, чтобы я перебрался в Фивы?

    8

    Когда дробный конский топот затих, а колесницы Амфитриона и его сопровождающих скрылись за поворотом дороги, но пыль, поднятая ими, еще не успела осесть - человек в драной хламиде с капюшоном по-хозяйски вошел в дом, поднявшись на террасу, скинул свое рванье и нахально уселся в кресло, с которого не так давно поднялся уехавший Амфитрион.

    Это оказался темноволосый юноша с горбатым породистым носом, одетый в щегольской хитон, подпоясанный искусно расшитым поясом, и красно-коричневые сандалии из мягкой кожи, которые юноша поленился снять. Отхлебнув из недопитой чаши, незваный гость улыбнулся, но глаза его при этом оставались серьезными.

    Не бывает у юношей таких глаз, чем-то похожих на глаза приподнявшегося в соседнем кресле Автолика.

    -  Радуйся, [21] отец.

    Это сказал не юноша.

    Это сказал Автолик.

    -  Привет, сынок, - беззаботно отозвался юноша. - Как жизнь, как настроение? Говорят, собираешься в Фивы?

    -  Я согласился, отец. Увидел тебя и - согласился.

    -  Ты у меня всегда был понятливым. Амфитрион, между прочим, неглуп… и он прав - готовить надо обоих. Одинаково. На всякий случай.

    -  Готовить - к чему?

    -  Ко всему. Людям нужен герой. И твоему дедушке там, на Олимпе, тоже нужен герой. Куда ни плюнь - всем нужен герой…

    И юноша весьма метко запустил обглоданной птичьей ножкой в висевший на стене шлем - знаменитый кожаный шлем Автолика, усеянный кабаньими клыками.

    …А колесницы Амфитриона в это время неспешно пылили по извилистой дороге прочь от Аргоса, и по обе стороны от дороги возвышались девственно зеленые холмы. Изредка в отдалении можно было заметить пасущиеся стада, напоминавшие снежные шапки гор. Стояла ранняя осень, солнце припекало, и ничто не нарушало покой раскинувшегося вокруг мирного пейзажа.

    Кони шли медленно - а куда спешить-то? - и так же неторопливо текли мысли Амфитриона, на время доверившего поводья вознице.

    Впрочем, мысли его были медленными, но отнюдь не такими мирными, как окружающий пейзаж.

    Автолик в конце концов согласился - и это было хорошо.