— Постой, друг мой! Осторожно! — крикнул Агнью вслед удалявшемуся коту.

Тот обернулся, сощурил горящие агатовые глаза с узкими черными зрачками и что-то прошипел.

— Идем вместе! — возразил Агнью, когда они с Аптилом смогли догнать своего необычного союзника. — В количестве сила.

Кот кивнул с изяществом, которое в его исполнении приводило в настоящее замешательство, и помчался вперед уже вместе с ними.

Аптил, как мы уже выяснили, в котах не разбирался, но вдруг обнаружил, что этот ему нравится. В его глазах сверкал разум, хвост хлестал кучерским кнутом, а роскошный янтарный мех так и хотелось погладить. Впервые за всю свою благородную жизнь аборигену захотелось завести домашнее животное. Правда, голова будущего питомца была больше его собственной, зубы длиннее «возвращенца», а вес доходил до трехсот фунтов, потому вопрос, кто кого заведет, оставался спорным.

— Пойдемте, — сказал Агнью и повел их по мрачному коридору навстречу потустороннему свету.

Они подошли к металлическим дверям Покоев Чар. Их створки лежали друг на друге, словно сломанные крылья мертвой птицы или обложка жестоко разодранной книги. Они курились легким дымком.

А за ними бушевал ад.

За порогом, позади сорванных дверей, кашляя, неуклюже пытался подняться пожилой мужчина в опаленном одеянии.

— Мир вам! — выдавил он, кашляя и сплевывая сгустки тягучей слюны. — Я Нэттерджек из Союза. Не переступайте порог, друзья, молю вас.

Он замер с открытым ртом, когда подошел кот и внимательно осмотрел его.

— Да чтоб меня в зад поцеловали! — воскликнул служитель, от изумления широко раскрыв глаза.

Агнью встал на колени рядом с ним.

— Мы идем на помощь сэру Руперту Триумфу и его людям! — сказал он. — Они внутри?

— Должны быть там, помоги им Бог! — ответил старик. — Когда пожилая дама и итальянец снесли двери, то все побежали внутрь. Я последовал за ними, но дым… этот дым…

— Отдыхайте здесь, сэр, — сказал Агнью, вставая. — Мы сами с этим управимся.

— Понимаете, дело не только в дыме… — добавил Нэттерджек пустым, загробным голосом.

Все трое остановились и посмотрели на него. Кот негромко мяукнул.

— Весь мир там распался на части, — сказал старик.

Они не спросили, что он имел в виду. Просто не хотели знать. Все трое ввалились в Покои Чар. А я, в свою очередь, напоминаю вам о моем лирическом отступлении касательно природы Искусства. Чтобы вы потом не говорили, будто я вас не предупреждал.

Итак, они ввалились в Покои Чар. Реальность рассыпалась на куски.

Пространство и размеры растянулись из-за странных эффектов от переизбытка волшебства. Перспективу и глубину вывернуло так, что, казалось, они сейчас треснут, их скрутило, словно на рисунке Эшера или Уччелло, принявшего немалую дозу веселящих препаратов. Поверхности вблизи норовили обрушиться на голову проходящих, сам зал растянулся на расстояние больше мили длиной, а его дальние пределы согнулись под углом девяносто градусов. Каждая линия помещения была прямой и ясной, но в то же время все они исказились настолько, что глаза не воспринимали их новой формы. Пол шел вниз под крутым уклоном, но тело не чувствовало никакого спуска. Издалека троицу слепил красный огонь.

Центральные колонны, убегающие вперед и исчезающие где-то в невообразимой дали, украшали фантастические узоры из золотых листьев. Засыпанный штукатуркой пол в клетку и обшитый досками потолок плыли, словно две шахматные доски, готовые в любой момент схлопнуться.

Воздух полнился воющими, стенающими голосами, и ни один из них не принадлежал человеку.