- Наедем, батька? - Понятко уже давно в княжьих тысячниках, но всё равно звал Духарева «батькой»: из уважения к тем временам, когда ходил простым гриднем в духаревском десятке.

    Сергей поглядел на поднимающуюся на взгорок сверкающую сталью и бронзой «гусеницу» булгарского ардьегарда, прикинул: тысячи две латников. Русов примерно столько же. Да еще угров тысячи две. От угров в рукопашной толку немного, но с боков пощипают.

    - Йонах! - гаркнул Духарев. - Скачи к Тотошу. Скажи: как булгары через горку перевалят, мы на них сверху ударим. Пусть его всадники у нас под ногами не путаются.

    Хузаренок умчался.

    - Стемид, всё слыхал?

    - Всё, воевода.

    Духарев поглядел назад. Его дружина шла первой, перед тысячей Понятки. На духаревских дружинниках железа поменьше, чем на булгарских катафрактах, зато опыта воинского побольше.

    - А раз слыхал - оповести сотников.

    - Батька! - вмешался Понятко. - Дай моим первым ударить!

    Духарев подумал немного... Согласиться или нет? Его гридни всё же поопытней. И экипированы лучше. Зато Поняткипа тысяча - свежая, злая...

    - Ударь, - согласился он.

    Понятко засмеялся, развернул коня и поскакал к своим.

    Минут через десять духаревские гридни остановились и подались к правой обочине, пропуская Поняткиных всадников. Те бодренько рысили вверх по дороге, перекидывались шуточками с Серегиными дружинниками...

    «Хвост» булгарской колонны достиг вершины взгорка...

    Между ним и русами - метров пятьсот дороги, на которой вертелось сотни три угров. Остальные, рассредоточившись, мелькали между деревьями...

    Вроде бы всё было нормально, но Духарев вдруг забеспокоился.

    Привстав на стременах, еще раз огляделся. Дорога, уходящая вверх, ветви деревьев, обвисшие под тяжестью плодов. Первые сотки Поняткиной тысячи уже обогнали передовых Духарева шагов на двести...

    И тут Сергей понял!

    «Хвост» булгарской колонны уползал слишком медленно!

    Да он вообще не уползал!

    На вершине взгорка булгары остановились.

    Остановились и...

    - Дружина! Сомкнись! - разъяренным туром взревел Духарев. - Велим! Ко мне! Сейчас ударят! Велим!

    Велимова охранная сотня в считанные секунды сошлась вокруг воеводы, перекрыв дорогу, ощетинившись копьями. Он слышал, как позади спешно перестраиваются остальные: свои и Поняткины, а наверху уже ревели трубы и булгарские катафракты, ощетинив длинные копья, начали свой страшный разгон.

    Если бы можно было уйти с их дороги, пропустить мимо, засыпать стрелами, ударить вслед...

    Поздно. Не успеть.

    Дальше всё происходило очень быстро.

    Не успевших убраться с дороги угроз лавина катафрактов снесла, не заметив. Две сотни Поняткиной тысячи, успевшие выйти вперед, подняли коней в галоп и устремились вверх, навстречу булгарским латникам.

    Самоубийственный маневр. Катафракты сбросили их с дороги в считанные секунды.

    - Стрелами! Бей! - закричал Духарев. Голос его потерялся в воплях, лязге и треске, но дружина и без того знала, что надо делать.

    Дружный залп спешил сразу не менее полусотни катафрактов. Но лавину не остановил. Разогнавшаяся масса латников промчалась по бьющимся на камнях лошадям, по телам упавших и врезалась в плотный строй русов.