-- Устарела?!

  Или я ничего не понимал, или Дронский был настолько умен, что не поддавался анализу.

  -- Эта информация проскочила год назад.

  -- Прости, я ничего не знал.

  -- Ты не понял. По просьбе правительственных кругов публикация была задержана.

  Меня прошиб холодный пот. Никогда не попадал в такие положения. Я-то, казалось, собаку съел в журналистике.

  Нет, вру! Такие ситуации были издержками нашей профессии. Я просто пытался их избегать.

  -- А что, у тебя есть фотографии? - осведомился я, не собираясь раскрывать ему все карты с бабоном.

  -- Нет, у меня нет фотографий, -- твердо ответил Юра Дронский.

  -- У тебя есть живые свидетели?

  Я намекал на Луку Федотова. Вдруг Юра каким-то образом с ним связан?

  -- Нет у меня нет пока еще живых свидетелей.

  -- У тебя есть Кагалма?

  -- Нет, у меня есть Тога-Тога.

  -- А! - обрадовался я. - Это на юге у негров. Это несерьезно -- одни слухи.

  Я знал, что говорю, потому что, действительно, примерно год назад в нашей редакции начались разговоры на эту тему. И Тога-Тога в них тоже проскакивала.

  -- Что не меняет сути дела, -- сказал Юра Дронский и снова замолчал.

  У него было такое выражение на лице, словно он в уме писал доклад.

  -- Черт! Так что тебе надо?! Год прошел. Свяжись со своим боссом, Пекой Дементьевым. Чего тебя учить!

  -- Это исключено. На следующий день он меня выгонит. Я самостоятелен в принятии решений.

  -- Тогда ты, может быть, ждешь, когда меня убьют?

  Рыжие тучи уже накрыли пустыню между Доломитовыми горами и городом, доползли до Сити-центра -- рубиновая игла была скрыта до половины, и коснулись цента Столицы. Главки Кремля потускнели. А в верхней части окон виднелась лишь узкая полоска голубого неба. Тучи были какими-то странными - пузырчатыми и очень подвижными, словно город находился на дне глубокого морского залива, а сверху кипел прибой, и рыже-черными, словно дело происходило ночью. Таких туч над Столицей мира мне видеть не доводилось. Однако меня почему-то совершенно не смутил тот факт, что они застилают все небо.

  -- Нет, я не жду, когда тебя убьют.

  -- Учти, нас было трое. Всех сразу трудно убить.

  -- Это неважно, -- сказал он, терпеливо вздохнув.

  -- Тогда, что важно?

  -- Это просто закрытая тема.

  -- Такая же, как и цекулы? - спросил я.

  -- Цекулы - это миф! - заявил он.

  -- А гесион? - с издевкой спросил я.

  -- Гесион тоже! - не моргнул он глазом.

  -- Тогда мой материал с удовольствием напечатают другие.

  -- Не напечатают, -- покачал головой Юра Дронский.

  И в его голосе я услышал нечто, что заставило поверить. Наступила пауза. Мне нечего было больше сказать - настолько я был ошарашен, если не сказать, подавлен.

  -- Извини... -- сказал Юра Дронский, взглянув на часы. - Совершенно нет времени... Спешу на ленч... И опоздать нельзя, потому что ленч дает городское правительство.

  Юра Дронский обитал в иных сферах, недоступных для обыкновенного журналиста. Это была не матушка-Земля, это был Марс со своим снобизмом и классами. Юра хорошо подготовился к разговору и ловко обвел меня вокруг пальца. Очередная неудача. Сколько их было? Я до сих пор так и не привык к ним -- что на Земле, что на Марсе.

  В кабинете автоматически включилось освещение, словно наступил вечер. Юра Дронский с удивлением посмотрел в окно.