«Печенег». Большая, новая, блестящая пушка. Потомок самого удачного автомата из всех существующих – АК‑47. Из АК может стрелять кто угодно. Всем известны его достоинства и недостатки. Автомат Калашникова – довольно грубое оружие. Ни один снайпер никогда не использовал АК. Достаточно посмотреть то видео, в котором Усама бен Ладен держит свой АК, будто снайперскую винтовку «Ли‑Энфилд», чтобы понять: он просто богатенький придурок. Но все же это хорошее оружие – надежное и простое в обращении. «Печенег» – это новый русский ручной пулемет. Русские считают, что он лучше, чем «калаш». Но между этими пушками есть различие. В критической ситуации из АК можно стрелять с бедра. «Печенег» намного более мощный и массивный. Его нужно поднять и прицелиться – а на это требуется время.

Это обстоятельство навело меня на размышления.

Я мог бы выхватить револьвер и выстрелить Скотчи в голову. Как только он упадет, я подстрелил бы Кэссиди, и – с вероятностью пятьдесят на пятьдесят – мне удалось бы убить Марти прежде, чем он откроет огонь.

– Скотчи, я так рад снова увидеть тебя. Мне даже не верится, что ты живой, ты, засранец, – приговаривал я, а сам лихорадочно соображал, как действовать.

– Как видишь, я жив, уж точно не призрак.

– Ты все отлично рассчитал. Все сработало как нельзя лучше. Жаль только тех парней в Дублине, вот и все.

– Да, одного ты убил, Брюс, а второй попал в больницу.

– Ты уверен, что не приказывал пришить меня? – спросил я.

– Зачем, Брюс? Я рассчитывал, что они без проблем найдут тебя и доставят ко мне. Клянусь, я вовсе не пытался убить тебя. Да с какой стати?

– Может быть, ты думал, Скотчи, что я бросил тебя в Мексике? – Я изобразил искреннее сожаление.

– Черт побери, нет! Отлично, что смог выбраться и пристрелить этого выродка Темного Уайта и его шайку. Я горжусь тобой! Ты мой младший брат.

Я услышал все, что хотел.

Искупление грехов. Благословение. Все долги оплачены. Я мог бы все закончить сейчас.

– Скотчи, я сделал это ради тебя. Я сделал все ради тебя.

Он улыбнулся:

– Я знаю.

Ради тебя, Скотчи.

Прости меня.

Я вытащил револьвер.

– Брюс, мы должны поторопиться. Я рад, что ты здесь, но дай и мне насладиться местью. Сейчас все закончится. Убить ребенка и мать – даже для меня это перебор, но я обязан положить конец двенадцатилетней боли.

– Скотч, Бриджит не при делах. Поверь мне, я точно знаю.

Скотчи оскалился:

– Брюс, она наследница. Она босс, твою мать! И она была невестой этого ублюдка, черт побери! Надеюсь, ты не хочешь сказать, что никто не несет ответственности за все мои гребаные страдания?!

Я покачал головой, но все же решил уточнить:

– И ребенка тоже?

– Да, они обе пойдут в уплату долга!

– Насколько я знаю, ты приказал своим ребятам не трогать ребенка. – Я в последний раз попытался его отговорить.

– Да. Только я могу сделать это. Только я. Я обязан убить их обеих, Брюс. Этого требует справедливость! – не без пафоса произнес Скотчи.

– Так я и думал, – ответил я, направил на него револьвер и нажал на спусковой крючок.

Он щелкнул. Я еще раз нажал. Барабан провернулся, курок щелкнул – выстрела не последовало. Чертова осечка! А чего ты ждал, если в твой карман вылилась половина Атлантики? Я ударил Скотчи рукоятью револьвера по голове и крикнул Бриджит:

– Пригнись!

Она упала на Шивон. Я снова изо всех сил ударил Скотчи и вырвал «Печенега» у него из рук.