Пока я исследовал попавшее в руки духовное сокровище, волонтеры предались поклонению серебряному тельцу и любовались свалившимся на них богатством.

    -  Как будем делить? - опять задал мне вопрос кто-то из ратников.

    -  Делите между собой, - легкомысленно ответил я, - мне деньги не нужны.

    Мой скудеющий мешок с ефимками и так доставлял слишком много проблем. Приходилось везде носить с собой свою тяжелую мошну, и лишний груз богатства мне совсем не улыбался.

    -  А Кузьма Минич, - спросил Ефим, - тоже не в доле?

    -  Не знаю, у него спросите.

    -  Какая дядьке Кузьме доля! - вдруг возмущенно закричал Крот. - Нет ему доли, коли не было его с нами, когда клад нашли!

    Мысль была интересная и тут же нашла сторонников.

    -  Это по справедливости, - согласился с Кротом Ефим. - Ничего не поделаешь, коли не было его здесь, знать, проспал.

    -  Он полбу варит, - напомнил я.

    Волонтеры задумались, но хитроумный Крайний нашел выход:

    -  Может и тем, которые раненые были, долю дать? Они тоже с нами раньше были! И вообще, всей деревне? Это, боярин, будет не по чести. Вот тебе бы мы долю давали, ты здесь был, но ты сам отказался - твоя воля. Слово не воробей, вылетит, не поймаешь. Хочешь, бери себе остаток клада, мы не возбраняем, а деньги наши, по святой чести и справедливости.

    Мне такой жлобский подход к «справедливости» не понравился, но спорить не хотелось, и я совершил очередную ошибку, оставил крестьян самих делить серебро.

    -  Что нашли? - спросил Минин, действительно занятый варкой полбенной каши.

    -  Горшок с серебром и иконы, - ответил я, показывая перепачканный в глине сверток. - Тебе решили долю ефимок не давать.

    -  А тебе?

    -  Я отказался, мне деньги пока без надобности.

    -  Ты что, оставил мужиков самих деньги делить? - встревожился Кузьма. - Он же передерутся!

    -  Я как-то не подумал. Да там и делить-то особенно нечего.

    Минин считал по-другому и торопливо, сняв с огня котел с варевом, пошел наводить порядок. Я оставил свой сверток и поспешил за ним. Однако мы опоздали. Драка уже началась.

    -  Прекратить! - закричал Кузьма, но на него никто не обратил внимания.

    Драка была общая. Хорошо, что пока в ход не пошло оружие. Парни исступленно, молчком лупцевали друг друга. Я попытался разнять тех, кто попался под руку, но сзади меня самого ударили, и пришлось отступить.

    Минин, не говоря ни слова, побежал в избу, вернулся с пищалью, пристроил ее на плетень и выпалил над головами. Ахнуло, как из пушки. Над нами с воем пролетела моя самодельная картечь. Волонтеры испугались и остановились, где кто стоял. Кузьма прислонил самопал к стволу дерева и, не торопясь, приблизился к застывшей группе.

    -  Деньги не поделили? - спросил он шершавым голосом. - Кто первый начал?

    Вперед выступил Молчун:

    -  Мне чужого не нужно, но обрезанную ефимку не возьму, - сказал он и протянул на ладони отрезанную по краям монету.

    -  А мне самые затертые дали, - пожаловался Кнут.