|
Минуя, взглянул в лицо, прошептал: "Батюшки", и вдруг спросил вдогонку: - Волшин, Александр Иванович? Человек, назвавший себя в таможне Артуром Леви, споткнулся, но, не оборачиваясь, еще быстрее зашагал по мосту. Иван Гусев жил у Тарашкина, был ему не то сыном, не то младшим братом. Тарашкин учил его грамоте и уму-разуму. Мальчишка оказался до того понятливый, упорный, - сердце радовалось. По вечерам напьются чаю с ситником и чайной колбасой, Тарашкин полезет в карман за папиросами, вспомнит, что дал коллективу клуба обещание не курить, - крякнет, взъерошит волосы и начинает разговор: - Знаешь, что такое капитализм? - Нет, Василий Иванович, не знаю. - Объясню тебе в самой упрощенной форме. Девять человек работают, десятый у них все берет, они голодают, он лопается от жира. Это - капитализм. Понял? - Нет, Василий Иванович, не понял. - Чего ты не понял? - Зачем они ему дают? - Он заставляет, он эксплуататор... - Как заставляет? Их девять, он один... - Он вооружен, они безоружные... - Оружие всегда можно отнять, Василий Иванович. Это, значит, они нерасторопные... Тарашкин с восхищением, приоткрывая рот, глядел на Ивана. - Правильно, брат... Рассуждаешь по-большевистски... Мы в Советской России так и сделали - оружие отняли, эксплуататоров прогнали, и у нас все десять человек работают и все сытые... - Все от жира лопаемся... - Нет, брат, лопаться от жира не надо, мы не свиньи, а люди. Мы жир должны перегонять в умственную энергию. - Это чего это? - А то, что мы в кратчайший срок должны стать самым умным, самым образованным народом на свете... Понятно? Теперь давай арифметику... - Есть арифметику, - говорил Иван, доставая тетрадь и карандаш. - Нельзя муслить чернильный карандаш, - это некультурно... Понятно? Так они занимались каждый вечер, далеко за полночь, покуда у обоих не начинали слипаться глаза. У калитки гребного клуба стоял скуластый, хорошо одетый гражданин и тростью ковырял землю. Он поднял голову и так странно поглядел на подходивших Тарашкина и Ивана, что Тарашкин ощетинился. Иван прижался к нему. Человек сказал: - Я жду здесь с утра. Этот мальчик и есть Иван Гусев? - А вам какое дело? - засопев, спросил Тарашкин. - Виноват, прежде всего вежливость, товарищ. Моя фамилия Артур Леви. Он вынул карточку, развернул перед носом у Тарашкина: - Я сотрудник советского полпредства в Париже. Вам этого довольно, товарищ? Тарашкин проворчал неопределенное. Артур Леви достал из бумажника фотографию, взятую Гариным у Шельги. - Вы можете подтвердить, что снимок сделан именно с этого самого мальчика? Тарашкину пришлось согласиться. Иван попытался было улизнуть, но Артур Леви жестко взял его за плечо. - Фотографию мне передал Шельга. Мне дано секретное поручение отвезти мальчика по указанному адресу. |
