|
Бросил окурок в недопитую чашку шоколада. Спросил: - Еще что нового? Покушений на мою жизнь не обнаружено? Длинными пальцами с длинными отполированными ногтями секретарь взял из портфеля листочек, про себя прочел его, перевернул, опять перевернул: - Вчера вечером и сегодня в половине седьмого утра полицией раскрыты два новых покушения на вас, сэр. - Ага! Очень хорошо. Обнародовать в печати. Кто же это такие? Надеюсь, толпа сама расправилась с негодяями? Что? - Вчера вечером в парке перед дворцом был обнаружен молодой человек, с виду рабочий, в карманах его найдены две железные гайки, каждая весом в пятьсот граммов. К сожалению, было уже поздно, парк малолюден, и только нескольким прохожим, узнавшим, что покушаются на жизнь обожаемого диктатора, удалось ударить несколько раз негодяя. Он задержан. - Эти прохожие были все же частные лица или агенты? У секретаря затрепетали веки, он чуть-чуть усмехнулся уголком рта - единственной во всей Северной Америке, неподражаемой улыбкой: - Разумеется, сэр, это были частные лица, честные торговцы, преданные вам, сэр. - Узнать имена торговцев, - продиктовал Гарин, - в печати выразить им мою горячую признательность. Покушавшегося судить по всей строгости законов. После осуждения я его помилую. - Второе покушение произошло также в парке, - продолжал секретарь. - Была обнаружена дама, смотревшая на окна вашей опочивальни, сэр. При даме найден небольшой револьвер. - Молоденькая? - Пятидесяти трех лет. Девица. - И что же толпа? - Толпа ограничилась тем, что сорвала с нее шляпу, изломала зонтик и растоптала сумочку. Такой сравнительно слабый энтузиазм объясняется ранним часом утра и жалким видом самой дамы, немедленно упавшей в обморок при виде разъяренной толпы. - Выдать старой вороне заграничный паспорт и немедленно вывезти за пределы Соединенных Штатов. В печати говорить глухо об этом инциденте. Что еще? Без пяти девять Гарин взял душ, после чего отдал себя в работу парикмахеру и его четырем помощникам. Он сел в особое, вроде зубоврачебного, кресло, покрытое льняной простыней, перед тройным зеркалом. Одновременно лицо его было подвергнуто паровой ванне, над ногтями обеих рук запорхали пилочками, ножичками, замшевыми подушечками две блондинки, над ногтями ног - две искуснейшие мулатки. Волосы на голове освежены в нескольких туалетных водах и эссенциях, тронуты щипцами и причесаны так, что стало незаметно плеши. Брадобрей, получивший титул баронета за удивительное искусство, побрил Петра Петровича, напудрил и надушил лицо и голову различными духами: шею - запахом роз, за ушами - шипром, виски - букетом Вернэ, около губ - веткой яблони (греб эпл), бородку - тончайшими духами "Сумерки". После всех этих манипуляций диктатора можно было обернуть шелковой бумагой, положить в футляр и послать на выставку. Гарин с трудом дотерпел до конца, он подвергался этим манипуляциям каждое утро, и в газетах писали о его "четверти часа после ванны". Делать было нечего. Затем он проследовал в гардеробную, где его ожидали два лакея и давешний камердинер с носками, рубашками, башмаками и прочим. На сегодня он выбрал коричневый костюм с искоркой. Сволочи-репортеры писали, что одним из удивительнейших талантов диктатора было уменье выбрать галстук. |
