|
. Гарин сказал в ту ночь: "Захотите - и будете наместницей бога или черта, что вам больше по вкусу. Вам захочется уничтожать людей, - иногда в этом бывает потребность, - ваша власть надо всем человечеством... Такая женщина, как вы, найдет применение сокровищам Оливинового пояса..." Зоя думала: "Римские императоры обожествляли себя. Наверно, им это доставляло удовольствие. В наше время это тоже не плохое развлечение. На что-нибудь должны пригодиться людишки. Воплощение бога, живая богиня среди фантастического великолепия... Отчего же, - пресса могла бы подготовить мое обожествление легко и быстро. Миром правит сказочно прекрасная женщина. Это имело бы несомненный успех. Построить где-нибудь на островах великолепный город для избранных юношей, предполагаемых любовников богини. Появляться, как богиня, среди этих голодных мальчишек, - недурные эмоции". Зоя пожала плечиком и снова посмотрела на капитана: - Подите сюда, Янсен. Он подошел, мягко и широко ступая по горячей палубе. - Янсен, вы не думаете, что я сумасшедшая? - Я не думаю этого, мадам Ламоль, и не подумаю, что бы вы мне ни приказали. - Благодарю. Я вас назначаю командором ордена божественной Зои. Янсен моргнул светлыми ресницами. Затем взял под козырек. Опустил руку и еще раз моргнул. Зоя засмеялась, и его губы поползли в улыбку. - Янсен, есть возможность осуществить самые несбыточные желания... Все, что может придумать женщина в такой знойный полдень... Но нужно будет бороться... - Есть бороться, - коротко ответил Янсен. - Сколько узлов делает "Аризона"? - До сорока. - Какие суда могут нагнать ее в открытом море? - Очень немногие... - Быть может, нам придется выдержать длительную погоню. - Прикажете взять полный запас жидкого топлива? - Да. Консервов, пресной воды, шампанского... Капитан Янсен, мы идем на очень опасное предприятие. - Есть идти на опасное предприятие. - Но, слышите, я уверена в победе... Склянки пробили половину первого... Зоя вошла в радиотелефонную рубку. Села к аппарату. Она потрогала рычажок радиоприемника. Откуда-то поймались несколько так-тов фокстрота. Сдвинув брови, она глядела на хронометр. Гарин молчал. Она снова стала двигать рычажок, сдерживая дрожь пальцев. ...Незнакомый, медленный голос по-русски проговорил в самое ухо: "...Если вам дорога жизнь... в пятницу высадитесь в Неаполе... в гостинице "Сплендид" ждите известий до полудня субботы". Это был конец какой-то фразы, отправленной на длине волны четыреста двадцать один, то есть станции, которой все это время пользовался Гарин. Третью ночь подряд в комнате, где лежал Шельга, забывали закрывать ставни. Каждый раз он напоминал об этом сестре-кармелитке. Он внимательно смотрел за тем, чтобы задвижка, соединяющая половинки створчатых ставен, была защелкнута как следует. За эти три недели Шельга настолько поправился, что вставал с койки и пересаживался к окну, поближе к пышнолистным ветвям платана, к черным дроздам и радугам над водяной пылью среди газона. |
