|
Страшная вещь - человеческая масса, не руководимая большой идеей. Людей нельзя оставлять без вожаков. Их тянет стать на четвереньки. - Ну что это уж вы так, Вольф?.. - Я устал. - Вольф сидел на куче камней, подперев кулаками крепкий подбородок. - Разве хоть на секунду вам приходило в голову, что двадцать восьмого нас будут ловить, как мошенников и грабителей? Если бы вы видели, как эти представители власти переглядывались, когда я распинался перед ними... Ах, какой же я дурак! И они правы, - вот в чем дело. Они никогда не узнают, что им грозило... - Если бы не ваш выстрел, Вольф... - Черт! Если бы я не промахнулся... Я готов десять лет просидеть в каторжной тюрьме, только бы доказать этим идиотам... Голос Вольфа теперь гулко отдавался в развалинах. В тридцати шагах от разговаривающих, - совершенно так же, как охотник крадется под глухариное токанье, - в тени полуобвалившейся стены пробирался Гарин. Ему были ясно видны очертания двух людей над обрывом, слышно каждое слово. Открытое место между концом стены и башней он прополз. В том месте, где к подножью башни примыкала сводчатая пещера "Прикованного скелета", лежал осколок колонны из песчаника. Гарин скрылся за ним. Раздался хруст камня и скрип заржавленного железа. Вольф вскочил: - Вы слышали? Хлынов глядел на кучу камней, где под землей исчез Гарин. Они побежали туда. Обошли кругом башни. - Здесь водятся лисы, - сказал Вольф. - Нет, скорее всего это крикнула ночная птица. - Нужно уходить. Мы с вами начинаем галлюцинировать... Когда они подошли к обрывистой тропинке, уводящей из развалин на горную дорогу, раздался второй шум, - будто что-то упало и покатилось. Вольф весь затрясся. Они долго слушали, не дыша. Сама тишина, казалось, звенела в ушах. "Сплю-сплю, сплю-сплю" - кротко и нежно то там, то вот - совсем низко - покрикивал, летая, невидимый козодой. - Идем. - Да, глупо. На этот раз они решительно и не оборачиваясь зашагали вниз. Это спасло одному из них жизнь. Вольф не совсем был не прав, когда уверял, что у Гарина брызнули осколки черепа. Когда Гарин, на секунду замолчав перед микрофоном, потянулся за сигарой, дымившейся на краю стола, слуховая чашечка из эбонита, которую он прижимал к уху, чтобы контролировать свой голос при передаче, внезапно разлетелась вдребезги. Одновременно с этим он услышал резкий выстрел и почувствовал короткую боль удара в левую сторону черепа. Он сейчас же упал на бок, перевалился ничком и замер. Он слышал, как завыл Штуфер, как зашуршали шаги убегающих людей. "Кто - Роллинг или Шельга?" Эту загадку он решал, когда часа через два мчался на автомобиле в Кельн. Но только сейчас, услышав разговор двух людей на краю обрыва, разгадал. Молодчина Шельга... Но все-таки, ай-ай, - прибегать к недозволенным приемам... Он отсунул осколок колонны, прикрывавшей ржавую крышку люка, проскользнул под землей и с электрическим фонариком поднялся по разрушенным ступеням в "каменный мешок" - одиночку, сделанную в толще стены нормандской башни. Это была глухая камера, шага по два с половиной в длину и ширину. В стене еще сохранились бронзовые кольца и цепи. У противоположной стены на грубо сколоченных козлах стоял аппарат. |
