|
Даже невероятная удача - гибель заводов Анилиновой компании - прошла как во сне. Роллинг даже не поинтересовался, сколько сотен миллионов отсчитали ему двадцать девятого биржи всего мира. В этот день он ждал Гарина в Париже, как было условленно. Гарин не приехал. Роллинг предвидел это и тридцатого бросился на аэроплане в Неаполь. Теперь Зоя была убрана из игры. Между ним и Гариным никто не стоял. Расправа продумана была до мелочей. Роллинг закурил сигару. Он нарочно несколько медлил. Он вышел из каюты в коридор. Отворил дверь на нижнюю палубу, - там стояли ящики с аппаратами? Два матроса, сидевшие на них, вскочили. Он отослал их в кубрик. Захлопнув дверь на нижнюю палубу, он не спеша пошел к противоположной двери, в рубку. Взявшись за дверную ручку, заметил, что пепел на сигаре надломился. Роллинг самодовольно улыбнулся, мысли были ясны, давно он не ощущал такого удовлетворения. Он распахнул дверь. В рубке, под хрустальным колпаком верхнего света, сидели, глядя на вошедшего, Зоя, Гарин и Шельга. Тогда Роллинг отступил в коридор. Он задохнулся, мозг его будто мгновенно взболтали ложкой. Нос вспотел. И, что было уже совсем чудовищно, он улыбнулся жалко и глупо, совсем как служащий, накрытый за подчищиванием бухгалтерской книги (был с ним такой случай лет двадцать пять назад). - Добрый день, Роллинг, - сказал Гарин, вставая, - вот и я, дружище. Произошло самое страшное - Роллинг попал в смешное положение. Что можно было сделать? Скрежетать зубами, бушевать, стрелять? Еще хуже, еще глупее... Капитан Янсен предал его, - ясно. Команда не надежна... Яхта в открытом море. Усилием воли (у него даже скрипнуло что-то внутри) Роллинг согнал с лица проклятую улыбку. - А! - Он поднял руку и помотал ею, приветствуя - А, Гарин... Что же, захотели проветриться? Прошу, рад... Будем веселиться... Зоя сказала резко: - Вы скверный актер, Роллинг. Перестаньте потешать публику. Входите и садитесь. Здесь все свои, - смертельные враги. Сами виноваты, что приготовили себе такое веселенькое общество для прогулки по Средиземному морю. Роллинг оловянными глазами взглянул на нее. - В больших делах, мадам Ламоль, нет личной вражды или дружбы. И он сел к столу, точно на королевский трон, - между Зоей и Гариным. Положил руки на стол. Минуту длилось молчание. Он сказал: - Хорошо, я проиграл игру. Сколько я должен платить? Гарин ответил, блестя глазами, улыбкой, готовый, кажется, залиться самым добродушным смехом: - Ровно половину, старый дружище, половину, как было условленно в Фонтенебло. Вот и свидетель. - Он махнул бородкой в сторону Шельги, мрачно барабанящего ногтями по столу. - В бухгалтерские книги ваши я залезать не стану. Но на глаз - миллиард в долларах, конечно, в окончательный расчет. Для вас эта операция пройдет безболезненно. Вы же загребли чертовы деньги в Европе. - Миллиард будет трудно выплатить сразу, - ответил Роллинг. - Я обдумаю. Хорошо. Сегодня же я выеду в Париж. Надеюсь, в пятницу, скажем, в Марселе, я смогу выплатить большую часть этой суммы... - Ай, ай, ай, - сказал Гарин, - но вы-то, старина, получите свободу только после уплаты. Шельга быстро взглянул на него, промолчал. |
