– Вот так, – сказал Крис, складывая газету. – Получили, можно сказать, вольную. Обязательств нет, деньги есть… по совести надо бы их вернуть…

– Кому? – спросил я.

– Вдове.

– Которой из них?

Он сложил газету еще раз, потом еще.

– Тогда что? – он посмотрел на нас.

– Не понимаю, – сказала Ираида.

Вообще для стажерки она задавала слишком мало вопросов. Крис как‑то возмутился: «Ты же вопросами нас изводить должна, мучить! Чтобы мы тебя на фиг посылали, а потом усталым голосам просвещали…» На что Ираида рассказала притчу о старухе, понимающей дзэн, и нетерпеливых учениках мастера Хакуина.

– Я сам не понимаю, – он положил свернутую донельзя газету на стол и пристукнул сверху кулаком. Что‑то задребезжало. – И дело вязкое, противное, не вижу я его и не чувствую! Или боюсь, может быть… Не пил Скачок вообще! На дух не переносил! После: в общем, было у него потрясение.

А с шоферами зачем ему сидеть – компании ради? Да ерунда это все! Не верю.

– Может, совпадение? – предположил я.

– И в совпадения я не верю!

Он еще бушевал некоторое время, потом устало стек на диван. Над диваном висел недавно купленный Ираидой постер: цапля держит в клюве лягушку, но лягушка передними лапками сдавила цапле шею. Птица уже закатила глаза:

Надпись гласила: «Никогда не сдавайся!»

– И что ты предлагаешь? – спросил я.

– Да ничего я не предлагаю… Давайте‑ка лучше вот что.

Давайте‑ка выпьем.

И мы выпили, но легче не стало.

– Почему Скачка? – спросил Крис, мусоля ломтик лимона.

– Логичнее было бы – нас…

– А кто такие мы? – возразил я ему. – Наймиты грязные и беспринципные. Есть заказ – делаем, нет заказа – водку пьянствуем.

– Угм. Значит, заказа нет?

– Нет.

– Жаль, жаль… Уж очень непонятное было дело. А главное, ясно ведь – на этом не кончится.

– Вы и правда хотите прекратить расследование? – чуть дрожащим голосом спросила Ираида.

– Хотим? – Крис пожал плечами. – Тут не в желании дело.

Мы сейчас просто не имеем права продолжать его.

– Мы не имели права и начинать, – напомнил я.

– Ну… это другое. Допустим, мы нашли сволочей. И что дальше? Доказательств у нас нет, улики ни один суд не примет… разве что Страшный, но там и свои следаки имеются, нам не чета…

– А если нанять кого‑нибудь?

Мы уставились на эту чертову дуру. Она все поняла, но попыталась защититься:

– Когда художника Такео Окумура зарезал пьяный р"нин, то Масахиро Кавамото, конюший князя Ивамото, живший в провинции Кавати, дал клятву отомстить за смерть незнакомого ему человека. Двадцать лет он разыскивал убийцу, ставшего к тому времени дайногоном, настиг негодяя в его собственном дворце, перебил стражу и слуг – и покарал ударом "падение лепестка сливы на лунную дорожку", рассекающим человека от мочки уха до подвздошья. Потом поджег дворец, а заодно и весь город…

– Ты владеешь ударом «падение лепестка сливы»? – спросил меня Крис.

Я оторопело покачал головой.

– К сожалению, я тоже.

– Ваша почтительная ученица немного знакома с этой техникой рубки, – сказала Ираида и потупила глазки.

Как мы выяснили позже, вскрытие показало следующее:

смерть всех шестерых погибших в том подвале наступила от удушья.