-  Первый вопрос: вы ученый-врач?

    -  Я доктор медицинских наук. Что еще?

    -  Когда вы последний раз выходили из дому?

    -  Вчера в три часа пополудни. - Ее бас стал угрожающим. - Чему я обязана этим допросом?

    Сур прижал руки к сердцу так похоже на тех, что мы вздрогнули. Но это был его обычный жест благодарности.

    -  Доктор, Анна… Егоровна, сейчас вы все-все поймете! Очень вас прошу, присядьте. Прошу. Сегодня в восемь часов утра…

    Сурен Давидович рассказывал совсем не так, как я. Без подробностей. Одни факты: заведующий почтой, старший телеграфист, поездка на такси, оба разговора Феди-гитариста с шофером, история с конфетами, потом капитан Рубченко.

    О выстреле он рассказал так:

    -  Эта история была сообщена Павлу Остаповичу не вся целиком. Он остановил Алешу… Когда, Лешик?

    -  Когда пень грузили в такси, - поспешно подсказал я.

    -  Да, в такси. Павел Остапович начал расспрашивать второго мальчика…

    -  Вот этого, - сказала Анна Егоровна.

    -  Да, этого, Степу. Он сообщил, что пень доставили во двор милиции.

    -  И почты…

    -  Да. В этот момент я разрешил себе восклицание, не относящееся к делу. Павел Остапович меня осадил. Меня это крайне удивило. Мы с ним дружили почти тридцать лет… - Он закашлялся.

    Докторша смотрела на него ледяными глазами.

    -  Да, тридцать лет! Мальчики об этом знают. И Степка в эту секунду сорвался и заявил, что капитан Рубченко тоже хватался за сердце, стоя перед пеньком.

    -  Вот как… - сказала Анна Егоровна.

    -  Павел Остапович не возразил. Напротив, он начал поспешно извлекать из-под пиджака некий предмет, подвешенный на шнурке под мышкой. Не пистолет, Анна Егоровна. Пистолет, подвешенный таким образом, стреляет мгновенно. Этот же предмет… Я вам его покажу.

    Шкаф отворился с привычным милым звоном. Степка пробормотал:

    «Дьявольщина!»

    Вот он, бластер… Не приснился, значит.

    -  Этот предмет, доктор, он висел на этом шнурке, видите? Прошу вас посмотреть, не касаясь его.

    -  Странная штука.

    -  Именно так, доктор. Она висела на петле-удавке, никаких антабок не имеется. Висела неудобно. Ему пришлось извлекать этот предмет три-четыре секунды.

    -  Вы настолько точно заметили время?

    -  Я кадровый военный. Это мой круг специфических навыков.

    Она кивнула очень неодобрительно.

    -  Вы понимаете, Анна Егоровна, я следил за Остаповичем с большим интересом. Предмет не походил на оружие, и я подумал о каком-то вещественном доказательстве, с которым хотят нас ознакомить. Но… Смотрите сюда. С конца предмета сорвалось пламя, пролетело рядом с моей головой… Я сидел вот так

    -  видите? Отверстие в бетонной стене он прожег за долю секунды. А дети? Здесь были дети, понимаете?

    -  Скорее ниша, чем отверстие, - задумчиво сказала докторша. - Покажите ваше левое ухо… М-да, ожог второй степени. Больно?

    -  Какая чепуха! - крикнул Сур. - «Больно»! Вот где боль! - кричал он, показывая на мертвого. И снова осекся.

    Помолчали.