— Мы задаем неверные вопросы, — сказал он и задумался, какое отношение Катарина Эрманн имеет к Риттеру. Обоих что-то связывает, это ясно. Возможно, она знала его и раньше, когда Томас еще работал у Веры Кальтензее.

— Интересно, поддерживает ли она еще дружеские отношения с Юттой Кальтензее? — спросил Оливер.

Пия сразу поняла, о ком он говорит.

— Почему это важно?

— Откуда у Риттера информация о родном отце Роберта Ватковяка? Это явно семейная тайна, о которой знают лишь немногие.

— А как тогда об этом может знать Катарина Эрманн?

— Она как-никак была настолько близка с семьей, что Ойген Кальтензее передал ей доли участия в фирме.

— Давайте поедем к Вере Кальтензее еще раз, — предложила Пия. — Спросим ее, что было в ящике и почему она солгала нам в отношении Ватковяка. Что мы теряем?

Боденштайн молчал, потом покачал головой.

— Мы должны быть очень осторожны, — сказал он. — Даже если вы терпеть не можете Риттера, я не хочу рисковать получить шестой труп только потому, что мы задали необдуманные вопросы. Вы совсем не правы в том, что Риттер ходит по острию ножа.

— Этот тип считает себя не менее неприкасаемым, чем Вера Кальтензее, — возразила Пия горячо. — Он ослеп от жажды мести, и ему подойдет любое средство, чтобы только навредить семейству Кальтензее. Презренный человек! Он изменяет своей беременной жене с этой Катариной Эрманн. Сто процентов!

— Я тоже так думаю, — сказал Боденштайн. — Тем не менее в качестве трупа он нас мало интересует.

Когда Пия и Боденштайн прибыли в «Цаику», самый большой наплыв посетителей, который всегда бывает в обеденное время, уже завершился, и ресторан опять опустел, за столиками сидели лишь несколько бизнесменов. Сотрудники отдела К-2 собрались за одним из наиболее больших столов в углу оформленного в средиземноморском стиле зала и уже были заняты едой. Только Бенке сидел рядом с кислой миной и пил воду.

— У меня тоже пара хороших новостей, шеф, — начал Остерманн, когда они сели за стол. — По ДНК-профилю, который был установлен по волосу на трупах Моники Крэмер и Ватковяка, компьютер выдал результат, где значится один и тот же следообразующий субъект. При обработке старых дел наши коллеги из ФУУП проанализировали и сохранили следы. Так вот, тот субъект имеет какое-то отношение к нераскрытому до сего времени убийству в Дессау 17 октября 1990 года и к опасному причинению телесных повреждений в Галле 24 марта 1991 года.

Пия заметила голодный взгляд Бенке. Почему он ничего себе не заказал?

— Еще что-нибудь? — Боденштайн взял перечницу-мельницу и поперчил карпаччо.

— Да. Я выяснил кое-что про рубашку Ватковяка, — продолжал Остерманн. — Рубашки этой марки производятся на мануфактуре и исключительно для специализированного магазина товаров для мужчин на Шиллерштрассе во Франкфурте. Директор магазина была очень любезна и предоставила мне копии счетов. Белые рубашки 41-го размера были проданы между 1 марта и 5 мая в количестве 24 штук. Среди прочих… — он сделал эффектную паузу, чтобы обеспечить себе полное внимание всех присутствующих, — …Аня Моорманн 26 апреля купила пять белых рубашек 41-го размера на счет Веры Кальтензее.

Боденштайн перестал жевать и выпрямился.

— Так, тогда она должна нам их показать. — Пия придвинула Бенке свою тарелку. — Угощайся. Я больше не могу.

— Спасибо, — пробормотал он и менее чем за минуту съел оставшуюся половину пиццы, как будто ничего не ел несколько дней.

— Что с соседями Гольдберга и Шнайдера? — Боденштайн посмотрел на Бенке, который уплетал за обе щеки.