‑ Мог бы и дома остаться, ‑ заметил он. ‑ В прискорбной истории с Лундбергом практически все уже ясно.

‑ Только отчасти, ‑ возразил Валландер. ‑ У нас нет мотива. Не верю я, что деньги им были нужны просто так, вообще. Кстати, нож найден?

‑ Ножом занимается Нюберг. Я с ним еще не говорил.

‑ Позвони ему.

Мартинссон скривился:

‑ Он с утра обычно злой как черт.

‑ Ладно, сам позвоню.

Валландер придвинул к себе мартинссоновский телефон и для начала набрал домашний номер Нюберга. Через секунду‑другую его переключили на мобильник. Нюберг ответил. Но связь была скверная.

‑ Это Курт. Хотел спросить, нашли ли вы нож.

‑ Как прикажешь найти что‑нибудь в потемках? ‑ сердито буркнул Нюберг.

‑ Я думал, Эва Перссон указала, где выбросила нож.

‑ Тем не менее надо прочесать несколько сотен квадратных метров. Она сказала, нож где‑то на Старом кладбище.

‑ Почему бы вам не взять ее с собой?

‑ Если нож там, мы сами его найдем, ‑ отрубил Нюберг.

Разговор кончился.

‑ Спал я плохо, ‑ посетовал Мартинссон. ‑ Моя дочка Тереза хорошо знает, кто такая Эва Перссон. Они почти ровесницы. У Эвы Перссон тоже есть родители. Каково им сейчас? Насколько я понял, Эва ‑ их единственный ребенок.

Минуту‑другую оба задумчиво молчали. Потом Валландер расчихался и поспешно вышел из кабинета. Разговор так и повис в воздухе.

В восемь все собрались на совещание. Валландер, как обычно, сел у торцевой стороны стола. Ханссон и Анн‑Бритт Хёглунд уже на месте. Мартинссон стоял у окна, разговаривал по телефону. Поскольку он был немногословен и говорил тихо, никто не сомневался, что беседует он с женой. Валландер много раз диву давался, о чем они могут так долго рассуждать, ведь всего часом раньше вместе завтракали. Не иначе как Мартинссону приспичило дать волю своим опасениям насчет того, не перекинется ли на него валландеровская простуда. Настроение у всех было пришибленное. Вошла Лиза Хольгерссон, и Мартинссон закончил разговор. Ханссон встал, закрыл дверь.

‑ А Нюберг не придет? ‑ спросил он.

‑ Он нож ищет, ‑ ответил Валландер. ‑ Рассчитываем, что найдет.

Он взглянул на Лизу Хольгерссон. Та кивнула. Слово за ним. Мельком он подумал, сколько раз уже бывал участником таких сцен. Раннее утро, вокруг коллеги, преступление, в котором нужно разобраться. За эти годы полицейское управление переехало в новое здание, и мебель была новая, и на окнах новые шторы. Телефоны выглядят по‑другому, как и проекционные аппараты. Мало того, теперь все компьютеризировано. И все‑таки многие из присутствующих, казалось, были здесь всегда. И дольше всех он сам.

Слово за ним.

‑ Итак, Юхан Лундберг скончался. Если кто еще не в курсе. ‑ Он кивнул на стол, где лежала «Истадс аллеханда». Крупный заголовок на первой полосе сообщал о смерти таксиста. ‑ Иначе говоря, Хёкберг и Перссон совершили убийство. Убийство с целью грабежа. По‑другому не назовешь. Прежде всего, Хёкберг высказалась на допросе вполне однозначно. Они запланировали нападение, имели при себе оружие. Решили напасть на того таксиста, который приедет за ними по вызову в ресторан. Эва Перссон несовершеннолетняя, ввиду чего возникает определенная проблема, и не только для нас. Молоток мы изъяли, так же как и пустой бумажник Лундберга, и мобильный телефон. Недостает лишь ножа. Обе они не отпираются. Вину друг на дружку не сваливают. Думаю, самое позднее завтра можно передать дело прокурору. Правда, судебно‑медицинское заключение еще не готово. Но с нашей стороны эту прискорбную историю можно в целом считать законченной.

Валландер умолк. Остальные тоже не говорили ни слова.

‑ Почему они это сделали? ‑ в конце концов спросила Лиза Хольгерссон. ‑ Вся история кажется до ужаса бессмысленной.

Валландер кивнул. Он надеялся, что кто‑нибудь задаст этот вопрос, который ему самому не хотелось формулировать.