Нюберг проворчал что‑то неразборчивое и исчез. Валландер вернулся к себе в кабинет. Минуту‑другую посидел в нерешительности. Горло болело. Он вздохнул, открыл папку с документами. Соня Хёкберг проживала в западной части города. Он записал адрес, встал, надел куртку, но, едва вышел в коридор, зазвонил телефон. Пришлось вернуться. Звонила Линда. В трубке слышались кухонные шумы.

‑ Нынче утром прослушала твое сообщение.

‑ Нынче?

‑ Я ночевала не дома.

У Валландера хватило ума не спрашивать, где она была. Он прекрасно знал, чем кончаются такие расспросы: Линда разозлится и бросит трубку.

‑ Я просто так позвонил. Хотел узнать, как ты.

‑ У меня все отлично. А ты как?

‑ Простыл немножко. А в остальном как всегда. Может, приедешь повидаться в ближайшее время?

‑ Я занята.

‑ Я оплачу поездку.

‑ Дело не в деньгах. Просто у меня нет времени.

Валландер понял, что уговорить дочь не удастся. Линда такая же упрямая, как он сам.

‑ Как ты вообще? ‑ опять спросила Линда. ‑ С Байбой совсем связь не поддерживаешь?

‑ Все давно кончилось. Ты бы должна знать.

‑ И очень плохо, что ты так вот живешь.

‑ Что ты имеешь в виду?

‑ Сам знаешь. Даже в голосе у тебя проскальзывают жалобные нотки. Раньше такого не бывало.

‑ Я же не ною?

‑ Как сказать! Но у меня есть идея. Думаю, тебе стоит обратиться в бюро знакомств.

‑ Бюро знакомств?

‑ Через них найдешь себе кого‑нибудь. Иначе превратишься в занудного старикана, который допытывается, почему я не ночую дома.

Насквозь меня видит, подумал Валландер. Насквозь.

‑ Значит, по‑твоему, мне нужно поместить объявление в какой‑нибудь газете?

‑ Да. Или обратиться в бюро знакомств.

‑ Ни за что.

‑ Почему это?

‑ Я в это не верю.

‑ Почему?

‑ Не знаю.

‑ Я просто дала тебе совет. Решай сам. Мне пора работать.

‑ А ты где?

‑ В ресторане. Мы открываем в десять.

Линда попрощалась. Разговор кончился. Интересно, где она провела ночь? Несколько лет назад Линда встречалась с парнем из Кении, который учился в Лунде на врача, но они давно расстались. После этого он мало что знал о приятелях дочери. Разве только что она их регулярно меняла. И сейчас его кольнула ревнивая досада. Положив трубку, он вышел из кабинета. Сказать по правде, мысль насчет объявления в газете или бюро знакомств у него иной раз мелькала. Но он гнал ее прочь. Считал, что это ниже его достоинства.

На улице дул порывистый ветер. Валландер сел в машину, включил мотор, немного послушал стук, который определенно еще усилился, и поехал к дому, где вместе с родителями жила Соня Хёкберг. В протоколе у Мартииссона он прочел, что отец Сони Хёкберг занимается «индивидуальным предпринимательством». Без уточнений. Валландер вышел из машины. Миновал ухоженный садик. Позвонил в дверь. Немного погодя она открылась. На пороге стоял мужчина. Валландер сразу понял, что видит его не впервые. У него хорошая память на лица. Но вот когда и где они встречались? Мужчина в дверях тоже явно узнал Валландера.

‑ Ты? ‑ воскликнул он. ‑ Я, конечно, понимал, что полиция непременно нанесет нам визит. Но не предполагал, что это будешь ты.

Он посторонился, пропуская Валландера в дом. Откуда‑то доносились звуки телевизора. Память молчала, как он ни напрягался.

‑ Полагаю, ты меня узнаёшь, ‑ сказал Хёкберг.

‑ Да, ‑ ответил Валландер. ‑ Но, признаться, никак не могу вспомнить, в какой связи мы встречались.

‑ Эрик Хёкберг, помнишь?

Валландер порылся в памяти.

‑ И Стен Виден.

Ну конечно. Стен Виден, конеферма в Шернсунде.