Он немедля перешел к делу:

‑ Соня сбежала. И я хочу спросить у тебя, не знаешь ли ты, куда она могла направиться. Подумай хорошенько. И ответь честно. Ты поняла?

Эва Перссон кивнула.

‑ Так как по‑твоему, куда она могла пойти?

‑ Домой, наверно? Куда еще‑то?

Валландер не мог решить, искренне она говорит или дерзит. Он заметил, что головная боль делает его нетерпеливым.

‑ Если бы она пошла домой, мы бы уже ее взяли, ‑ сказал он, возвысив голос.

Мать Эвы съежилась на стуле.

‑ Я не знаю, где она.

Валландер открыл блокнот:

‑ Ты знаешь ее приятелей? С кем она водит компанию? Есть у нее знакомые с машиной?

‑ Мы обычно вдвоем ходим ‑ она да я.

‑ Наверно, у нее есть и другие приятели?

‑ Калле.

‑ А дальше как?

‑ Рюсс.

‑ Калле Рюсс?

‑ Ага.

‑ Смотри, чтоб ни слова вранья! Понятно?

‑ Чего разорался‑то, старый хрыч? Его правда так зовут ‑ Калле Рюсс.

Валландер чуть не взорвался. Ишь удумала ‑ старый хрыч!

‑ Кто он?

‑ Серфингом занимается. Большей частью в Австралии. Но сейчас он дома, у папаши своего работает.

‑ Где?

‑ У них скобяная торговля.

‑ Значит, Калле ‑ Сонин приятель?

‑ Они дружили.

Валландер продолжал задавать вопросы. Но Эва Перссон не вспомнила больше никого, с кем бы могла связаться Соня Хёкберг. Она вообще понятия не имела, куда та подалась. В последней попытке найти хоть какую‑то зацепку, Валландер обратился к матери Эвы Перссон.

‑ Я ее совсем не знаю, ‑ ответила она чуть слышно.

Валландеру пришлось перегнуться через стол, чтобы разобрать ее слова.

‑ Как же так? Она ведь лучшая подруга вашей дочери, а?

‑ Мне она не нравилась.

Эва Перссон мгновенно обернулась и ударила мать по лицу. Все произошло так быстро, что Валландер не успел вмешаться. Мать вскрикнула, а Эва продолжала наносить удары, ругаясь последними словами. В конце концов Валландеру, хоть и с трудом, удалось оторвать девчонку от матери, причем она еще и за руку его укусила.

‑ Уберите старуху! ‑ визжала Эва. ‑ Видеть ее не хочу!

Вот в эту самую минуту Валландер совершенно потерял над собой контроль и влепил девчонке хорошую затрещину. С такой силой, что рука заболела, а Эва свалилась со стула. Пошатываясь, он распахнул дверь и вышел из комнаты. Лиза Хольгерссон, спешившая по коридору, удивленно воззрилась на них:

‑ Что здесь происходит?

Валландер не ответил. Только смотрел на свою горящую от удара руку.

Они не заметили репортера одной из вечерних газет, который заблаговременно явился на пресс‑конференцию и под шумок сумел подобраться с фотокамерой к самому центру событий. Он щелкнул несколько кадров, записал, что видел и слышал, и быстро вернулся в холл, меж тем как в голове уже складывался заголовок.

В конце концов пресс‑конференция началась, хотя и с получасовым опозданием. Лиза Хольгерссон до последнего надеялась, что какой‑нибудь полицейский патруль все же разыщет Соню Хёкберг. Валландер, не питавший иллюзий на сей счет, предпочел бы начать вовремя. Отчасти потому, что считал Лизины надежды ошибкой. А отчасти из‑за простуды, которая грозила разыграться не на шутку.

В итоге он таки убедил ее, что тянуть дольше нет смысла. Журналисты и без того уже нервничают, так что спокойного разговора не будет.

‑ Что я, по‑твоему, должна говорить? ‑ спросила Лиза по дороге в конференц‑зал, где собралась пресса.

‑ Ничего, ‑ ответил Валландер. ‑ Я все беру на себя. Ты просто должна быть рядом.

Он зашел в туалет, умылся холодной водой, а на пороге зала аж вздрогнул: журналистов было куда больше, чем он рассчитывал. Поднялся на небольшое возвышение, начальница следом.