‑ Я подумывал заделаться рабочим сцены, ‑ сказал он.

‑ В каком смысле?

‑ В прямом. Поеду в Милан, в «Ла Скала», и попробую наняться на работу, занавес раздвигать.

‑ Господи, да разве теперь это делают вручную?

‑ Ну, какие‑нибудь кулисы небось до сих пор вручную двигают. Представляешь? Каждый вечер находиться за сценой. И слушать оперу. Причем совершенно бесплатно. Я вообще могу работать даром.

‑ Это твое окончательное решение?

‑ Да нет. Вариантов у меня много. Иной раз даже прикидываю, не податься ли на север, в Норланд. Зароюсь в какой‑нибудь холоднющий, противный сугроб. Пока что я не решил. Знаю только одно: как только ферма будет продана, я уеду. А ты‑то чем занят?

Валландер молча пожал плечами. Он чувствовал, что перебрал. Голова отяжелела.

‑ Самогонщиков ловишь? ‑ В голосе Стена Видена звучала язвительность.

Валландер рассердился:

‑ Убийц ловлю! Тех, что до смерти забивают других людей. Молотком по голове. Слыхал, наверно, про таксиста?

‑ Не‑ет.

‑ Две девчонки на днях убили таксиста, молотком и ножом. Вот их я и ловлю. А не самогонщиков.

‑ Как ты только справляешься, не понимаю.

‑ Я и сам не понимаю. Но кто‑то должен. И мне, пожалуй, это удается лучше, чем многим другим.

Стен Виден с улыбкой посмотрел на него:

‑ Зря кипятишься. Я уверен, ты хороший полицейский. И всегда так считал. Вопрос в том, успеешь ли ты заняться в жизни чем‑то еще.

‑ Я не из тех, кто смывается.

‑ На меня намекаешь?

Валландер не ответил. Между ними возникла пропасть. И он вдруг подумал, что, наверно, образовалась она не сейчас. Незаметно для них обоих. В юности они были близкими друзьями, а потом жизнь развела их в разные стороны. Встретившись много лет спустя, оба ни на миг не усомнились в давней дружбе. Но как‑то не заметили, что обстоятельства стали совершенно иными. Только теперь Валландер это увидел. Вероятно, и Стен Виден тоже.

‑ Отчима одной из девчонок, которые убили таксиста, зовут Эрик Хёкберг, ‑ сказал Валландер.

Стен Виден удивленно взглянул на него:

‑ Ты серьезно?

‑ Более чем. И эта девчонка, по всей видимости, тоже убита. Так что мне не до отъездов. Даже если б я и захотел. ‑ Он сунул бутылку с виски в пакет. ‑ Можешь вызвать такси?

‑ Ты что, уже домой?

‑ Пора.

Тень разочарования скользнула по лицу Стена Видена. Валландер разделял его чувства. Дружба кончилась. Вернее, они оба наконец обнаружили, что дружба давным‑давно умерла.

‑ Я тебя отвезу.

‑ Нет, ‑ отрезал Валландер. ‑ Ты пил.

Стен Виден молча пошел к телефону, заказал такси.

‑ Машина будет через десять минут.

Они вышли во двор. Осенний вечер, ясный, безветренный.

‑ Во что мы верили? ‑ неожиданно спросил Стен Виден. ‑ В юности?

‑ Не помню. Я редко оглядываюсь назад. С меня хватает происходящего сейчас. И тревоги за будущее.

Подъехало такси.

‑ Напиши, ‑ сказал Валландер. ‑ Расскажи, как все сложится.

‑ Обязательно.

Валландер сел на заднее сиденье.

По темному шоссе машина покатила в Истад.

Едва он переступил порог своей квартиры, как зазвонил телефон. Анн‑Бритт:

‑ Ты дома? Я уже который раз звоню. Почему ты никогда не включаешь мобильник?

‑ А что стряслось?

‑ Я попробовала еще раз связаться с судмедэкспертизой в Лунде. Поговорила с прозектором. Он ничего не обещал. Но сказал, что у Сони Хёкберг проломлен затылок.

‑ То есть она была мертва, когда попала под напряжение?

‑ Может быть, и жива. Но без сознания.

‑ Она не могла сама нанести себе эту рану?

‑ Прозектор совершенно уверен, что нет.