— Не гони меня, — Генрих осторожно прикоснулся к Ириному плечу. — Ты своей красотой и энергией вернула мне желание жить и быть мужчиной, защитой, опорой. Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо.

— Лучшее что ты можешь сделать: это оставь меня в покое.

— Нет. Этого я не сделаю никогда, — без всякого пафоса, но с обезоруживающей категоричностью отверг предложение Сологуб. — Поэтому имей в виду: чем меньше ты будешь сопротивляться, тем быстрее мы будем счастливы. Я знаю, что говорю. Я первую жену взял осадой. И тебя возьму. Вернее, ты сама вверишь мне свою судьбу. Я тебе нужен. Очень нужен. Я это вижу, знаю, чувствую.

Ира натужно улыбнулась. То ли сказанные ранее, то ли придуманные слова, звенели в сознании, как колокол: «…появится мужчина, который пройдет через минное поле, проложит переправу, не поверит своим глазам, увидев танковую броню. Рядом с ним я поверю в мир, саму себя, счастье; стану спокойной, щедрой, солнечной…»

— Я не могу, не хочу ничего, — прошептала Ира. — Отпусти меня!

Мужская рука соскользнула с ее плеча. Генрих не собирался вторгаться в ее жизнь насильно.

— Иди. Я тебя не держу.

Путь был свободен. Однако Ира продолжала стоять на месте. Почему?

— Почему ты не уходишь?

— Не знаю.

— Знаешь.

— Я так хочу быть счастливой, — услышала Ира собственный голос и удивилась. Губы произнесли признание без ее ведома и согласия.

— Ты обязательно будешь счастлива. Мы с тобой обязательно будем счастливы. Вот увидишь. Только поверь мне. Только разреши себе.

Стоящий рядом лысоватый, с наметившимся брюшком мужчина, совсем не походил на сказочного принца. Но, пообещал им стать в самое ближайшее время. Странно, но Ира почему-то верила: так и будет.

Видимо почувствовав перемену, Сологуб довольно улыбнулся:

— Вот и хорошо. Кстати, что у тебя там за кошмар и авария? Пойдем разбираться.