Скача вдоль стены, он слышал вопли всполошившихся латников, видел, как они, размахивая только что зажженными факелами, мчались к лестнице, чтобы занять свои места на помосте крепостной стены. Заметил он и нескольких малодушных, стремившихся забиться поглубже в тень. Губы Оливера скривились в горькой, зловещей ухмылке. «Заячьи души, – подумал он, – но на этот раз вам не удастся отсидеться за чужими спинами».

Впереди, но на значительной высоте, загорелись факелы, под ними метались окруженные ореолом желтые огоньки. Сэр Оливер рванул на себя уздечку, останавливая коня. Перед ним, несомненно, была та самая северная стена, к которой он стремился. Рыцарь собирался свернуть направо, чтобы проехать вдоль нее, и уже набирал в легкие воздух, чтобы вновь выкрикнуть предостережение, но услышал донесшийся сверху жалобный вопль: "Пощадите! ". Из уст сэра Оливера вырвался яростный рев, он спрыгнул с коня, помчался к лестнице, разбрасывая по сторонам латников, и тут же выкрикивая им приказ следовать за ним.

На углу, где высокая северная стена соединялась со стеною поменьше, сэр Оливер увидел скатывавшегося кубарем по лестнице человека. Издав еще один яростный вопль, он подскочил к лестнице как раз в тот момент, когда спускавшийся латник оглянулся через плечо, ставя ногу на последнюю ступеньку. "Трус! " – взревел рыцарь и ударом кулака сбил негодяя наземь. Тот еще летел, пискливо вопя и размахивая руками, когда сэр Оливер, выхватил из ножен меч, устремился по лестнице вверх, грозно ревя: "Руби! Коли! Замок мой! Руки прочь от Джернейва! "

Глава XXVI

Столкновение с последствиями набега кровожадных горцев подействовало на Хью так же, как и на Одрис. Нервы у рыцаря, конечно, были гораздо крепче, но и его ошеломило увиденное по пути в Джернейв настолько, что расставание с женой далось ему легче, чем было бы, вероятно, при иных обстоятельствах. Она находится в безопасности, если о какой то безопасности вообще можно говорить в стране, терзаемой войной, – эта мысль согрела и успокоила его. Джернейв неприступен, и Хью не сомневался, что таким он и останется на протяжении многих месяцев. Рано или поздно шотландцев вышибут из Нортумбрии, и пусть даже это случится позже, чем он предполагает. Одрис не дадут умереть с голоду, пока в Джернейве останется хоть один ломоть хлеба и хоть одна крошка сыра.

Им так и не удалось догнать тот отряд, с которым они столкнулись на Диа Стрит, но ни Хью, ни его люди не сожалели об этом, поскольку по дороге на юг им попалось достаточно мелких шаек, на которых они смогли выместить накопившуюся в сердцах злобу и хоть немного удовлетворить жажду мести. Их было шестеро – слишком мало, чтобы бросить вызов регулярному армейскому подразделению, но вполне достаточно, чтобы спасти от полного истребления обитателей изолированной фермы или небольшой деревеньки. После первых стычек они действовали осторожнее и стороной огибали города или большие селения, где могли нарваться на слишком сильного противника. С собой они вели одну единственную вьючную лошадь с припасами и одеялами и останавливались только тогда, когда вынуждены были вступить в бой или чтобы дать измученным скакунам возможность хоть немного передохнуть. К югу от крепости Раби следы нашествия шотландцев сошли на нет, и они направились по Римской дороге на восток, у Аллертона свернули еще восточнее и по торфяным, заросшим вереском пустошам, пользуясь известной Хью тропой, выбрались к Хелмсли.