Хью вздохнул с облегчением.

– Значит, с Тарстеном все в порядке?

Сэр Вальтер вздохнул, и в голосе его сквозила печаль и озабоченность, когда он ответил:

– Не сказал бы, что с ним все в порядке. Впрочем, пойдем, сам все увидишь. Старик жаждет тебя увидеть и услышать собственными ушами обо всем, что с тобою приключилось. Он столько молился за твою жену, что и меня начало разбирать любопытство – я ведь не знаком с ней. Как она?

– Одрис в Джернейве, – ответил Хью, подстраиваясь под широкий шаг сэра Вальтера, направлявшегося к личным покоям прелата. – Замку ничего не угрожало, тогда я уезжал оттуда, но даже если шотландцы там появятся, им не скоро удастся сокрушить старый добрый Железный Кулак.

– В том, что они появятся, можешь не сомневаться, – мрачно заметил сэр Вальтер.

– Король уже движется к нам с армией? – быстро спросил Хью.

– Нет, у Стефана хватает забот на юге, – ответил сэр Вальтер, но в голосе его не было ни досады, ни горечи, когда он продолжал: – Как только пронесся слушок, что Роберт Глостер плывет в Бристоль, Вильям Лавл укрылся за наглухо запертыми воротами в Кари, Паганель – в Лудлоу, а Вильям де Мэхьюн в Данстере, Роберт де Николь в Уорхеме, Юстас Фитц Джон в Мелтэне и Вильям Фити Алан в Шрусбери проявили открытое неповиновение.

– Но, в таком случае…

Сэр Вальтер положил тяжелую руку на плечо молодого рыцаря, останавливая его на крыльце дома архиепископа.

– Справимся и без короля, – сказал он, улыбнувшись едва заметно. – Стефан мягкосердечен и легко идет на уступки, а сейчас настали такие времена, когда нельзя миндальничать. Я слышал о тех бесчинствах, которые творятся сейчас шотландцами в Нортумбрии, и полагаю, что полумерами, заключая мир ценою крепостей или даже целых графств, тут уже не обойдешься. Я присягал на верность Стефану и клятвы своей не нарушу. Но я считаю, что мы просто обязаны постоять сами за себя и проучить шотландцев так, чтобы им впредь неповадно было. – Сэр Вальтер помолчал секунду и сердито добавил: – И лучше уж драться с шотландцами, чем с южными баронами, до которых нам и дела то нет.

– Если у нас достанет сил, – кивнул головой Хью, – о большем и мечтать не стоит.

Сэр Вальтер распахнул дверь и жестом предложил Хью войти внутрь.

– Силы будут. Тарстен собирается провозгласить войну с шотландцами священной, и люди на это откликнутся. – сэр Вальтер повысил голос. – А вот и он, милорд архиепископ, живой и здоровый. Я не слишком расспрашивал нашего рыцаря, торопился привести к вам.

Люди, окружавшие кресло архиепископа, расступились, и Хью, упав на колени, приложился губами к кольцу почтенного прелата, лишь затем поцеловав руку.

– Как я рад, что вижу тебя, сын мой, – послушался тихий мягкий голос архиепископа. – Я боялся за тебя, боялся, что тебя захватили врасплох – твое поместье так далеко на севере, и мы не сумели предупредить тебя вовремя. – Тарстен, скользнув взглядом по лицам присутствующих, слабо улыбнулся: – Простите меня. Это мой подопечный, и хотя я понимаю, что должен думать о том, что всего сейчас важнее, мое сердце терзалось за него острой болью.

– Вам нет нужды просить у нас прощения за это. – Хью оглянулся и узнал в произнесшем эти слова Вильяма, графа Элбемарля. Граф улыбнулся и добавил:

– Столь милый и невинный порок свидетельствует о том, что вам не чуждо подлинно человеческое, и тем самым возвеличивает вас в наших глазах, заставляет относится к вам с еще большим почтением и послушанием. Вы отмечены в своей святости перстом Господним, но эта святость не просто так снизошла на вас, вы обрели ее в результате многолетнего и терпеливого служения.