|
Эдакий, знаете ли, пан-питерский эстетствующий снобизм. Когда вполне законные претензии к сгнившим коммуникациям, захламленным дворам-колодцам, в которые никогда не захаживает солнце, к отсутствию зелени, извечной пыли и автомобильным выхлопам вокруг и вся, традиционно отбиваются одним-единственным снисходительным: «Э-эх, старичок! Зато мне всего три минуты пешком до Невы и еще пять — до «Авроры»!» И все — вроде как крыть и нечем. Лишь потом, поразмышляв, начинаешь понимать, что аргумент в пользу ежедневной пешеходной доступности крейсера революции можно признать убедительным лишь с о-очень большой натяжкой. К примеру, сам Мешечко в первый и в последний раз побывал на «Авроре» еще в 3-м классе, на церемонии торжественного приема в пионеры себя любимого.
«А вот ножки Алиски, очень может быть, и вообще никогда не ступят на палубу героической посудины», — с легкой грустью подумалось вдруг Андрею. И дело здесь было не только в ликвидации института пионЭрства как такового. Просто после приснопамятной гламурной вечеринки, проводившейся на «Авроре» полтора месяца назад, сам для себя Мешок решил, что больше никогда в жизни не поднимется (и, соответственно, не поведет своего ребенка) на борт корабля, запятнавшего себя столь позорным действом, после которого любой приличный корабль давно бы уже сделал харакири путем открытия кингстонов. Сегодня по агрессивно-назойливому настоянию супруги Мешок вынужден был потащиться после работы на дачу тестя, где последние полторы недели зависала Алиска. Два дня назад к супруге прикатила погостить двоюродная сестра с племянницей, и Андрею была поставлена задача: срочно вернуть дщерь в отчий дом, дабы обеспечить свалившееся как снег на голову чужое дитё партнершей для игр. Путь на дачу лежал через Купчино, и, прознав о том, Крутов попросил подкинуть его в адрес на улице Димитрова, поскольку в данный момент крутовская кобылка немецкого происхождения чалилась на станции техобслуживания по причине нарисовавшихся проблем с карбюратором. Женя Крутов слыл человеком начитанным, а потому частенько оказывался весьма интересным собеседником — спорить с ним одно удовольствие, всё равно как решать сложнейшие шахматные партии. Вот только сейчас, после тяжелейшего рабочего дня, да ещё по такой жаре, втягиваться в словесные баталии и ломать копья, обсуждая в принципе не решаемые вопросы космического масштаба, Андрею совершенно не климатило. Тем не менее, в какой-то момент вербальный вызов был брошен. Так что теперь приходилось соответствовать и невольно реагировать Не знаю, Женька. Вот честное слово — не знаю! Вот сейчас вроде как наши настаивают-оправдываются, что всё дело в нищенской зарплате. Но помилуйте! И что теперь? Помнишь, в своё время в ходу была шуточка про «пистолет выдали — крутись как хочешь»? Всё, чего-то как-то она меня больше не веселит. — А я тебе о чём и толкую! Раз пошла такая пьянка, считаю, все должны быть поставлены в исходно-равные условия: и наши, и ваши. Пускай вносят соответствующие дополнения в УК, в статью 61-ю, где говорится про смягчающие обстоятельства, и всё будет по-честному. Все дружно станут крутиться — и менты, и штатские. И вот тогда живые позавидуют мертвым. Оно конечно — поначалу будет страшно. Но зато интересно. — Думаешь, именно так и произойдёт? — Забьёмся? — Ага, «нашёл фраера с тобой играть! У тебя ж в колоде девять тузов!» — улыбнулся Мешок. — Что, приссал? А вот мы не ссым с Трезором на границе. Пойми, Андрюх, штатские — они ведь такие же как мы. Просто у них «докУмента» — ксивы с табельным оружием — нет. А так, и мы, и они находимся равно в той же степени деградации, что и все эти «Грибковы-Евсюковы». Причём, очень может быть, что в случае со штатскими ситуация ныне гораздо более запущенная. |
