— Ну, как он? Не плакал? — Анечка заглянула в коляску и умильно посмотрела на мирно посапывающего чудо-крохотку.

— Спит как убитый, — успокоил Веня.

— Тьфу на тебя! Сам ты «убитый»! — строго зыркнула на мужа Анечка и, поправляя одеяльце, засюсюкала: — Это потому что мы сегодня ночью не выспались, а утром хорошо-хорошо покушали. Да, маленький?… Ладно, поехали потихонечку.

Веня одной рукой толкнул коляску, а другой взялся за маленькую, влажную ладошку жены.

— Как и хотела? На будущую пятницу записалась?

— Ага.

— А чего так долго? Заплатила, да ушла. Всех делов-то?

— Ничего и не долго. Я ведь сначала ещё исповедывалась… Слушай, а как тебе отец Михаил? Хороший, правда?

— Поп как поп, — равнодушно пожал плечами Веня.

— Не поп, а батюшка.

— Ну батюшка. Обыкновенный. Как в телевизоре.

— Знаешь, Веник, у него такой очень добрый и вместе с тем неимоверно пронзительный взгляд. Я, когда первый раз в глаза ему посмотрела, мне даже страшновато стало.

— Ты, мать, все-таки определись, какой взгляд: добрый или страшноватый?

— Понимаешь, словно бы он только глянул — и ему уже всё про меня известно. И тогда я поняла, что если на исповеди хоть на «полстолечка» навру, он сразу догадается.

— А врать вовсе и необязательно. В таких случае можно ведь просто отвечать: «Извините, без комментариев».

— Господи, какой же ты у меня балда! — Анечка легонько шлёпнула супруга по лбу. — Я вообще не понимаю, как можно исполнять музыку, в том числе духовную, и при этом столь цинично относиться к церкви?!

— Аньча, можно верить в Бога или не верить в Бога, но, тем не менее, совершенно определенно в мире существует божественная музыка. Которую я играю. Вот и всё.

Молодая супруга остановилась и посмотрела грозно:

— Так, может, ты и Сашеньку крестить не хочешь?!!

— Хочу-хочу, успокойся, — примирительно приобнял её супруг.

— Вот то-то же! Веньк, а ты, часом, на репетицию не опаздываешь?

— Если честно — горю капитально.

— Ладно, тогда беги уже. Мы и сами доберемся.

— Ну, тогда я того. Полетел, — Веня чмокнул жену в щёчку и изготовился к низкому старту.

— В два часа придет мама, — напомнила Анечка. — Она посидит с Санечкой, а я быстренько съезжу в контору, к своим.

— А это ещё зачем?

— Как это зачем? Сто лет не виделись. И вообще, надо же их пригласить на крестины.

— О, боги! — картинно закатил глаза супруг. — Ну, всё! С гонораром за пражское выступление можешь попрощаться!

— Почему?

— Да потому что он весь уйдёт на водку.

— Так уж и весь? — нахмурилась Анечка.

— Конечно. Да на одного только вашего Холина придётся выставлять целое ведро, никак не меньше…

Санкт-Петербург,

31 июля 2009 года,

пятница, 12:15

…Преодолев несколько затяжных старорежимных пролётов Ольга и Сергеич поднялись на четвертый этаж и остановились перед металлической дверью обитой деревом.

— Растёт благосостояние российских бухгалтерских работников, — одобрительно крякнул Афанасьев.

— В каком смысле?

— Я Андрюхе сто раз говорил, чтобы поменял своё фанерное дерьмо, которое с одного удара вышибить можно, на нормальную, человеческую дверь.