– Что случилось?–нарушила я тишину, поскольку Равинга продолжала молчать.

Она положила пальцы на поднос близ топаза. Я заметила, что камень приобрел красноватый оттенок или, скорее, под ним на подносе было тусклое красное пятно.

– Началось. – Ее голос был ровным. – Смерть, смерть и мятеж. На рассвете на караван напали. Крысы. Много крыс, других, необычных. И два песчаных кота были жестоко убиты – людьми.

Она замолчала, облизнула сухие губы.

– Люди, следующие за лживым стягом, люди со лживыми речами, мятежники, которые вцепятся в горло нашему миру, если их не остановить, сгрызут нас и повергнут во тьму. Великий удар был нанесен.

Я не знала, как она узнала о событиях, происшедших столь далеко от Вапалы. Но я давно уже свыклась с тем, что кукольница обладает многими талантами, которые редко показывает. То, что крысы напали на караван, понятно сразу. Но кто были те воины, что убили и крыс, и песчаных котов?

Говорили, что Шанк‑джи удалился в пустыню и поднял знамя мятежа – правда ли это? Что он мог убить песчаных котов – да. И куда охотнее, раз им благоволит Хинккель‑джи. Но это…

Если больших котов продолжат убивать, они сочтут, что их предали, и начнут резню в ответ. И что будет с Хинккель‑джи, если это случится?

Равинга словно читала мои мысли.

– Он будет разрываться между одними узами и другими. Прошу тебя – иди к нему. Расскажи ему то, что я рассказала тебе, – официальное донесение придет слишком поздно. Он должен быть готов действовать немедля!

– Я иду.

ХИНККЕЛЬ‑ДЖИ

Я нашел много заинтересовавшего меня в старинных записях. Дольше всего меня занимали те, что касались нехватки воды. И конечно, в них рассказывалось о мученичестве Застафф‑джи. Только я заметил некую странность в этой части свитка. Чернила там были темнее, пергамент не так истерт. Видимо, это было позднейшее добавление – но почему? Вся запись была сделана после тех событий.

Мурри не вернулся к тому времени, когда я лег спать. Я думал, что он бродит с леопардами. Я чувствовал себя беспокойно, не мог уснуть. Нападения крыс, высыхание водорослевых прудов, неуверенность в поддержке, которую я могу получить, – все эти мысли, словно призраки, роились в моем мозгу. Почему Дух возложил это бремя на меня? По мнению моего отца, я был слабаком, недостойным доверия. А мой брат, если верить слухам, уже присоединился к врагу.

Со мной был Мурри и еще, возможно, – Равинга. И Алитта? Почему вдруг ее лицо возникло у меня перед глазами? Она всегда относилась ко мне без толики уважения. Она дала мне понять это давным‑давно, еще во время наших встреч на ярмарке. Нет, на Алитту я не могу рассчитывать.

Наконец ко мне пришел сон без сновидений. Проснулся я рано – за окнами было еще темно. Но во мне возникло ощущение, что мне необходимо действовать, словно меня пробудили барабаны пустыни, предупреждающие о буре.

Кто – Мурри?!! Но – опасность!

Я был уже на ногах, когда он проскользнул между тяжелыми занавесями в дверной проем.

– Брат! – мысленно позвал я – и встретил стену.

Никогда прежде Мурри не закрывался от меня. Его огромные солнечные глаза смотрели на меня словно издалека, он начал подергивать хвостом. Что‑то сильно обеспокоило его, воздвигнув между нами это препятствие.

– Мурри, – шагнул я к нему.

Он прижал уши. Он не рычал, но я увидел клыки, это действительно было отказом. Но что я сделал?

– Брат мой, – подумал я, обнажая руку, чтобы показать ему шрамы нашего побратимства. – Что легло между нами?

Ответная мысль была подобна удару меча.

– Кровь!

Неужели какой‑то придворный заговорщик попытался напасть на него? Это было вполне реально.